"Мирча Элиаде. Очерки сравнительного религиоведения " - читать интересную книгу автора

тамбос, брахман, дао, даже "благодать" христианства, воспринимались лишь как
ее вариации или производные. Целое поколение исследователей посвятило себя
задаче установления этого единства Возможно, не без основания. Позднее,
однако, пришло осознание того, что они не многого этим достигли: лишь
присвоили варварское имя тому, что в качестве специфической характеристики с
незапамятных времен позволяло путешественникам, исследователям безошибочно
опознавать религиозные проявления, с которыми они сталкивались. Но что
сегодня представляется особенно удивительным, что требует осмысления, так
это то, что содержанием повсеместных представлений оказывается уже не эта
диффузная и малопонятная сила, о которой, по существу, нечего и сказать, а,
напротив, структуры, механизмы, равнодействующие, конституирующие всякую
религию и различимые во всякой теологии, во всякой мифологии, во всякой
литургии. Мы пришли - или вернулись - к идее, что религия есть система, не
сводимая к множеству составляющих ее элементов, что она есть продукт
мыслительной деятельности, объяснение мира. Говоря кратко, можно сказать,
что современное исследование религии развивается под знаком Логоса, а не под
знаком мана.
Полсотни лет тому назад, и даже несколько позднее, английский
антрополог и французский социолог были едины в постановке двух амбициозных
проблем - проблемы происхождения религиозных фактов и проблемы генеалогии
религиозных форм. Памятны баталии, которым они предавались по поводу
Великого Бога или тотемов. Австралийцам, на которых некоторые школы
ссылаются как на последних носителей элементарных форм религиозной жизни,
другие школы противопоставляли пигмеев: если первых можно рассматривать как
находящихся в некотором отношении на уровне палеолита, то не являются ли
религиозные представления вторых еще более архаичными, еще не вполне
вышедшими из эмбрионального состояния? Шли споры о генезисе идеи Бога:
независима ли она от идеи души или выросла из последней? Предшествовал ли
культ мертвых культу природных сил? Вопросы столь же трудные, сколь и
тщетные. Эти споры, принимавшие подчас ожесточенный характер, вдохновили их
участников на написание замечательных книг и, что важнее, побудили их к
наблюдениям и систематизации. Но сами по себе они кончились ничем. В наши
дни исследователи их избегают. Наука о религиях предоставила философам
решать вопрос об их происхождении - как это сделала несколько раньше наука о
языке, как это сделали все науки. Она также отказалась от апостериорного,
если можно так выразиться, предписания религиозным формам некоего типа
эволюции, некоего необходимого пути развития. Находимся ли мы в XX веке или
за шесть тысяч лет до того - мы никогда не находимся вблизи от зарождения
форм жизни какой бы то ни было части человечества; мы всегда будем иметь
дело с результатами процесса созревания или с цепью случайностей, которые
длились десятки столетий; и всегда можно сказать, что полинезийцы и
индоевропейцы, семиты и китайцы приходили к своим религиозным
представлениям, к своим образам богов весьма различными путями, даже если мы
отмечаем черты сходства в конечных пунктах их исторического движения.
Суммируя, можно сказать, что к настоящему времени сложилась тенденция к
"восприятию" (по выражению Анри Юбера), к описанию всех существовавших и
существующих религиозных систем в их своеобразии и сложности. Но в чем
проявляет себя эта тенденция? Какие типы исследований она выдвигает на
первый план?