"Эльфарран. Приключения Лидии Михайловны, временно исполняющей функции Музы " - читать интересную книгу автора

полотна торчали её голые пятки, красные, как у гуся лапы.
Нахально-мозолистые, они упирались в дверь, мешая проходу. Она в упор
смотрела на побледневшего автора любовных романов и немного ерзала.
- А... Мамаша, вы, собственно, к кому?
Кряхтя, дама вытащила из-под огромного зада немного скривившуюся трубу
и застенчиво улыбнулась.
- Музу запрашивали - получите, - здесь она громко закашлялась от
холодного воздуха улицы и, толкнув дверь, вошла в комнату. На балконе она
чувствовала себе несколько неуютно - ранней весной там было сыро, грязно и
немного стыдно. Но её появление было замечено, и парочка бдительных старушек
уже начала перешептываться, прикрыв губы ладонями. От невыразимого чувства
разочарования у Генки, даже, навернулись слезы. Он несколько иначе
представлял себе подобную особу: у нее обязательно должны были быть золотые
локоны до колен, минитуника и сладкозвучная гитара (до арфы его фантазия не
доходила).
"Может, это местная сумасшедшая ошиблась адресом", - спасительная мысль
пришла на помощь его, затухающему от ужаса происходящего, сознанию, и он
загородил телом вход на кухню.
- Я сейчас определю вас в... - тут он смекнул, что позвонить не
удастся - телефон второй месяц отключен за неуплату.
Между тем, наглая бабища придирчиво осмотрела скромные апартаменты
однокомнатной малосемейки, где кухня больше походила на стенной шкаф с одним
отделением, а комната - на тот же самый шкаф, но только с двумя створками.
Поминутно задевая полными боками немудрёную мебель производства областной
фабрики, что из опилок и мелкой стружки мастерили удивительные шедевры
позднего поп-арта, она гордо прошествовала по квартире и заявила:
- Тесновато живешь.
- Зато, все под рукой, - Генке вдруг стало все равно, он, неожиданно
смиряясь с судьбой, предложил ей располагаться на продавленной софе,
втиснутой между дверью и письменным столом.
Лидия, тоже немного подобрев, оглядела его тщедушную фигурку, поражаясь
столь анемичному типу.
- Видать, жена тебя не больно любит, - обручальное кольцо она заметила
сразу.
- Видать, - эхом откликнулся Генка и обреченно полез за стол.
Он методично раскидал, наполовину исписанные листы и задумался. Мысль
не шла. Взъерошив волосы, он посмотрел в угол, перевел взгляд на старенький
комод, откуда торчал мятый рукав полосатого халата. Все напрасно: проклятый
граф, застряв, где-то на середине лестницы, упорно не хотел лезть дальше. "И
зачем он так рискует своей башкой, - вдруг подумал автор, - все равно эта
маркиза любит другого. И почему именно граф?" Он жирно зачеркнул слово
"граф" и вывел "конюх". Вот это уже лучше: явное различие общественного
положения добавит немного перчинки в роман. Он представил огромные, пахнущие
лошадями, ручищи персонажа, и хмыкнул - маркиза будет довольна. На софе,
по-турецки подобрав под себя ноги, дремала муза. Роман опять застопорился.
Её явное отлынивание от своих обязанностей, немного покоробило Генку.
- Ты давай, делай что-нибудь! - Не выдержал он: бородатый конюх все ещё
стоял у него перед глазами; помахивая плетью он манил к себе... лошадь.
Лошадь? При чем здесь лошадь? Я же пишу о маркизе, о ее нежнейшей, словно,
шелковой коже... Тьфу, черт! Лестница шелковая, кожа - тоже. Нет, так просто