"Станислав Борисович Елаховский. На лодках через снежные горы " - читать интересную книгу автора

было хоть немного укрыться. А потом Петр как-то забыл поплакаться, и вот,
пожалуйста, оттепель, и снова пришлось пыхтеть по мокрому липучему снегу.
Шаманить надо. Это уж точно.
Петр справился с ужином раньше всех. Выскоблил снегом ложку, перевернул
и ввинтил в снег миску. Так у него выглядела операция "мытье посуды".
- Командор, я готов.
Это он мне. Когда солнце, когда хорошее настроение, он называет меня
так торжественно и насмешливо - "командор", а когда дождь либо что не так,
не сходимся в чем-то, зовет подчеркнуто вежливо, полным именем.
Вилен и Борис тоже вымыли снегом свои миски. Петр вытряхнул на снег из
кастрюли заварку - комок разопревших, вываренных чаинок. Пошел густой пар,
комок остывал, но в нем еще было много тепла, и он медленно погружался в
снег.
Над палаткой пролетели две куропатки и сели метрах в тридцати. Белая
самочка, сразу пропавшая на снегу, и самец с черным ошейником. Самец
закричал пронзительно и тоскливо, и крик этот затем перешел в человеческий
хохот. Я поднялся со снежного стула, чтобы посмотреть на куропаток, но
взгляд мой вдруг задержался на чем-то необычном. Возле палатки, привалившись
к снежной стенке, стоял высокий мешок с частями байдарки "Луч". Из мешка
торчала и блестела на солнце лопасть весла. Утром весло лежало под веревкой
на верхнем ряду снежных кирпичей - его подложили, чтобы натянутая веревка не
резала стенку. А потом, наверное, Борис, когда бродил по лагерю с
кинокамерой, выставил его перед палаткой как эффектную деталь.
Весло на заснеженной равнине у подножия Урала. Сюда бы еще велосипед...
Когда все поели, вытащили вторые нарты, которые перед сном закопали в
снег, чтобы не унесло ветром, и стали грузиться, плотно укладывая на нарты
рюкзаки и все свое походное имущество. На каждые нарты приходилось
килограммов по сто груза, но по крепкому ветровому насту, да еще в начале
перехода нарты пошли легко, вздрагивая лишь на мелких буграх.
Солнце зашло вблизи горизонта за облако. Вокруг все стало каким-то
призрачным. Бее белое - высокие горы впереди, ближние увалы и небо в пелене
облаков. Белое на белом. И все это, не сливаясь, повисло в недвижном
стеклянном воздухе, лишая нас привычного ощущения пространства. Белое на
белом в пустоте. И сами мы словно растворялись в этой белой вечности.
...- Стоп! - крикнул сзади Борис. Он поднял над головой футляр с
кинокамерой: мол, подождите, обгоню и буду снимать.
Мы остановились. Петр поправил свою белую с кисточкой шапочку, выдернул
из мешка кончик лопасти весла. Петр знает толк в киносъемке. Но он еще не
знает, что скоро нам надоест позировать, что и без этих пристроенных в кадре
весел будет такое... Однако нельзя же ждать, когда кадры посыплются на тебя
сами. Не откладывай - вот одна из заповедей путевого документального кино.
Спеши снимать, не оставляй ничего на потом. Спеши, пока удачное освещение,
пока есть желание держать в руках кинокамеру, пока она не сломалась или не
утонула.
А весло запомнилось Петру, наверное, еще со стоянки. Я тоже невольно
смотрю на весло и стараюсь в мыслях привести в соответствие эти
несовместимые вещи. Весла. Горы. Байдарки. Снег. Не слишком ли все нелепо и
надуманно?
А началось все с размышлений о том, что волна "великих водных
спортивных походов и открытий", которая всколыхнулась где-то в конце 40-х