"Борис Екимов. Пиночет" - читать интересную книгу автора

то для сестры его - нежданное огорченье. Жалела она брата: и нынче, в такой
праздник, нет ему покоя.
Двоюродная сестра отца, тетка Клава, жила, как и прежде, в старой своей
хате. Когда вышли из машины, Катерина спросила о ее детях:
- Живые?
- Живые. Зовут ее. Она не идет. Говорит, пока в силах.
Поднялись по шатким ступеням крылечка, через холодный коридор прошли.
Боже, боже... Как убоги дома нашего деревенского детства, когда через
долгое время, привыкнув к иному, ступишь через древний порог: ситцевая
занавеска, небеленая печь, железная кровать, облупленная клеенка на столе,
малые оконца, запыленная электрическая лампочка на шнуре...
- Да жалкая моя... Да как тебя не признать... И глазочки, и бровочки-
все ее... Откель? Либо Дед Мороз привез из краев холодных?
Все было как всегда и у всех: радость и слезы... Воскрешенная память, в
которой не только дни счастливого детства, но и боль утрат: покойные
родители, ушедшие годы - в меру всего, как в жизни.
Посидели, чаю попили, теперь уже забытого, с травой "железняк".
Посидели и поднялись. Старая женщина, обрядившись в теплый платок да ватник,
вышла провожать их, прощаясь и благодаря:
- Спаси вас Христос... Спаси... И ты меня не забыла, а мой сынок и
вовсе... - Старая тетка с прежних времен величала Корытина "мой сынок". -
Мой сынок надбегает... И сальца, и сметанки везет...
Поехали, оставляя позади малую хатку на заметенной улице и старую
женщину в темном.
Свернули прежде поры.
- Гляну, - коротко сказал Корытин и объяснил: - Новый год.
Миновали ворота скотного двора, проехали и остановились меж длинных
приземистых коровников. Корытин ушел ненадолго, вернулся. Снова ехали и
снова останавливались. Корытин исчезал в темных зевах проходов и
возвращался.
Когда они уезжали с хутора, магазин был открыт. С его высокого крыльца
по ступеням осторожно спускалась женщина. Движения ее были неверны: вот-вот
упадет. Корытин притормозил у крыльца. Но женщина, оскользнувшись, все же на
ногах удержалась и, повернувшись на гул машины, увидела Корытина и
закричала:
- Пиночет! Пиночет проклятый! - Искаженное хмелем и злобой морщинистое
беззубое лицо старухи было страшным. - Пиночетина!! Чтоб тебя!..
Корытин нажал на газ, машина рванулась прочь от старухи, криков ее,
магазинного крыльца и хутора. Впереди чернела асфальтовая прямая дорога,
разрезая снежное поле до самого горизонта. Горизонт белесо туманился,
переходя в белесую же небесную синеву.
- Стой! - крикнула Катерина.
Корытин остановил машину.
- Давай вернемся. Ну прости ты ей... Давай вернемся. Прости... - Голос
сестры дрожал. Она чуть не плакала, конечно жалея не старуху и дочь ее, а
родного брата.
Корытин машину не выключал. Повернувшись к сестре, он через силу
улыбнулся, покачал головой и поехал. Вперед и вперед. К сизому туманцу
далекого горизонта, к дому.
Катерина глядела туда, вперед, но видела лицо брата. Ни на какого