"Борис Екимов. "Пастушья звезда". Рассказ. {new,h}" - читать интересную книгу автора

- Раньше в голову не вошло, лишь ныне вспомянулось. Наш хутор звался
Каменнобродским, потому что поперек Дона каменная коса. К осени на быках
переезжали. И на этой косе всегда стерлядка держалась. Ты ее на лицо
видал?
- Нет,- ответил мальчик, - лишь на картинке.
- Картинка - ерунда. Стерлядка на личность до чего приглядная...
Прогонистая, носатенькая и без солнца горит, светит. Ловили ее на
переметы. Так и назывался: стерляжий перемет. Шнур, на нем поводки, на
конце крючок самодельный, без бородка, острючий, прям жало. А сверх крючка
пробка. На быстрой воде, на перекате стерлядка играет с пробкой - и на
крючок.
Словно и не было позади вчерашней ночи, беды, нынешнего расставания.
Словно обычным вечером у костерка собрались они.
- Время тогда голодное. В колхозе вовсе не платили. По весне стерлядкой
спасались. Сетей нет, и ниток нет их сплесть, а переметы - полегче. Бабаня
потом вспоминала: "Стерлядь и стерлядь... Утром несет дед, а я его корю:
когда уж мы до добрых харчей доживем, обрыдла твоя стерлядка". А теперь бы
поглядеть на нее,-посмеялся Тимофей,- поискать, может, остался перекат?
- Ты же уходишь...- сказал Алик, поднимая на Тимофея глаза.
- Да, да...- вспомнил Тимофей. - Сам понимаешь, нельзя мне оставаться, -
проговорил он виновато.
Мальчик вздохнул, стал ворошить палкою угли костра. Лицо его в неверных
отблесках угасающего пламени было печальным.
- Ты не горюй! - воскликнул Тимофей.- Не горюй! Я далеко не уйду, я тут,
наблизу, на той стороне, в Рюмине, наймусь или в Камышах, а может, в
поселке. Буду пасть. А ты набегай. У тебя лошадка железная, незаморенная.
Ты набегай, мы по озерам побродим.
- Правда? - спросил Алик.- Ты не уедешь в город?
- Не к спеху туда,- сказал Тимофей.- Все озера с тобой пройдем: Нижнее,
Среднее, Бугаково, Некрасово, Линево, Карасево, Назмище. Там наша воля.
Поглядишь, какие места. Вроде и рядом - а все другое. Птица чудная есть:
кулик-сорока. Нос у нее долгий и краснючий, как морква. А телом - сорока.
Цапли - чапуры, по-нашему. Журавли-на Назмище. Ты журавлей видал?
- Нет.
- Повидаешь...
В затухающий костер мальчик бросил сухого плавника, и вспыхнуло пламя,
раздвигая зыбкие сумерки летней погожей ночи.
- Уйдем на Лучку, на Старицу... Там теплые воды. Сплетем пару вентерей.
Нам много не надо. Лишь на погляд да ушицу сварить. Линей будем брать.
Нашего линя из воды вынешь - он золотой, светит. И враз пеплом подернется,
потемнеет. Кто не видал, не поверит... Уйдем на озера, там камыши,
пески...
Мальчик прилег у костра: в языках пламени, в жарких углях виделись ему
далекие золотые озера в окружении камышей и песков. Над огнем, наклонясь,
сидел Тимофей, рассказывал, и, послушные ему, из зыбкой глуби озер
поднимались сказочные золотые рыбы и вновь уходили. Осторожные ночные
птицы вздымались и реяли рядом, овевая лицо, и звали за собой.
Это был сон, золотой сон, когда лишь забудешься, вскинешь руки во сне и
поднимает тебя над землей: сначала кружишь осторожно и низко, еще не веря,
потом, осмелев, вздымаешься выше и выше, испытывая дух. И наконец,