"Борис Екимов. "Пастушья звезда". Рассказ. {new,h}" - читать интересную книгу автора

2

По утрам на заре над скотьей толокою, над базами, над всей тихой округой
вздымались овечье блеянье, козьи вопли, мычанье коров и телят. Коров доила
Зинаида наскоро, набирая молока лишь себе, телятам - остатнее. Верхом на
лошади хозяин угонял коровий гурт наверх, на гору, там скотина паслась
день-деньской. На мотоцикле, прыгая по буграм и колдобинам, наметом гнал
козью орду хозяйский сын Алик. Козы тоже паслись без особого догляда на
холмах. Далеко уйти они не могли, глубокие балки отрезали им путь.
Позавтракав, уводил свою отару Тимофей в долгий до вечера путь. Чифир
угонял своих овец. На загоны ложилась тишина. И теперь до вечера в кошаре
под шиферной крышею лишь свиньи похрюкивали да в сетчатых вольерах
суматошились куры, покрякивали утки и важно разгуливали индюки, охраняя
свое голенастое потомство. Кружили под поместьем коршуны, набалованные
сладкой домашней дичью, осторожное воронье сидело поодаль, приглядываясь.
Но птичья молодь быстро росла, и люди не дремали: сам хозяин, Алик, а то и
бедовая Зинаида выходили с ружьем, паля в белый свет для острастки.
Тимофей вел свою отару не торопясь, овечий вожак, мудрый козел Васька,
шел впереди, выискивая корм повкуснее. Иногда он шастал в кустах, хрумкая
молодыми ветками, порою ложился передохнуть. Без вожака овцы не уходили,
рассыпаясь вокруг для пастьбы. При нужде козла можно было и подогнать,
сказав ему: "Вперед, Васька! Вперед..." Поглядев на чабана умными,
навыкате глазами, козел соглашался, кивал бородкой, неторопливо обходил
отару, коротко мекал и шел вперед. Овцы послушно шагали вослед своему
вожаку. Тимофей лишь поглядывал, чтобы не отбилась, не ушла в балку, в
кусты овечья шайка.
Он поднимался в гору и стоял там, опершись на посох. Можно было кинуть
телогрейку и лечь, отара была как на ладони. Но с детства, с первых шагов
пастушества, приучил его дед Максай: "Сел на землю - уже полпастуха, лег -
вовсе нет пастуха, а стоишь, костыликом подперевшись, значит, на месте
пастух".
Далеко внизу, за Доном, на той стороне, расстилалась просторная
луговина. Там и сейчас пасли коз да коров. Ясно были видны далекие стада,
их маковая россыпь. Там много лет назад начинал пастушить и Тимофей под
рукою у деда Максая. В десять лет пошел. Семья - немалая, время - военное,
голод. Отец из госпиталя вернулся еле живой. Хочешь не хочешь, а старший
сын и в десять годков - казак, подмога. Пошла мать еще зимой к деду
Максаю, старинному пастуху. Он дальней родней доводился. Сговорились.
И ранней весной, в марте месяце, оставил Тимофей школу и пошел к деду
Максаю в помощники. Платили тогда хозяева пастухам деньгами, молоком да
картошкой. Третья доля - подпаску.
Дед Максай сплел своему помощнику ременный кнут, научил оглушительно
хлопать. Сверстники-ребятишки Тимофею завидовали: кнут в руках, пастушья
сумка через плечо и воля. Завидовали ребятишки, соседские бабы говорили
матери: "Тебе ли не жить теперь... Подмога". Мать лишь губы поджимала.
Сердце болело у нее, когда чужие ребятишки бежали в школу, игрались на
улице, а Тимошка еле домой добирался к вечеру. А в непогоду и вовсе...
Весенняя промозглая слякоть, дожди, одежда никакая: на плечах - старенький
пиджачишко, на ногах - чирики раскисшие да мешок на голову вместо плаща.