"Уильям Гаррисон Эйнсворт. Заговор королевы " - читать интересную книгу автора

за свою жизнь достаточно преступлений! Время воздаяния настало. Написал ли
он собственный гороскоп? Предвидел ли он собственную судьбу?
- И поэты! - кричал другой ученик Четырех Наций. - Прах их побери, всех
трех. Их место не здесь. Что могут они найти занимательного в этом диспуте?
Бесспорно, что Пьер Ронсар в качестве воспитанника этой коллегии имеет право
на наше уважение. Но он стареет, и я удивляюсь, как мог он при своей подагре
вынести эту длинную дорогу. Старый наемный писака! Его последние стихи
хромают подобно ему. И вдобавок, он ударился в мораль и осуждает все свои
прежние хорошие произведения. Положительно эти устарелые барды отрекаются
всегда от того, в чем проболтались в молодости. Климент Моро принялся на
старости сочинять псалмы, что же касается Балфа, то имя его не переживет его
балетов. Филипп Депорт обязан своей нынешней известностью виконту Жуаезу,
однако же он не совсем лишен достоинств. Пусть он уходит со своей славой и
не надоедает нам своим присутствием! Очистите место софистам Нарбонской
коллегии! Ко псам поэзию!
- Черт возьми! - воскликнул студент Сорбонны. - Что значат софисты
Нарбоны в сравнении с сорбоннскими докторами канонического права, которые
объясняют притчи Корнелиуса, Лапида или сентенции Петра Ломбарда так же
проворно, как вы проглатываете бутылку глинтвейна или ломтик икры с уксусом?
Что скажешь ты на это, Капет? - обратился он к своему соседу, скромный серый
капюшон которого доставил ему это прозвище. - Заслуживаем ли мы такое
оскорбительное обращение?
- Я не нахожу, что ваши заслуги значительнее наших, - отвечал ученик в
капюшоне, - хотя мы не восхваляем себя, подобно вам. Ученики скромного
Иоанна Стандонша столь же способны, как и ученики Роберта Сорбонна,
поддержать диспут, и я не могу понять, по какой причине не впускают нас?
Здесь затронута честь университета и необходимо соединить все силы, чтобы
отстоять ее.
- Хорошо сказано! - проговорил бернардинец. - Было бы вечным пятном для
наших училищ, если бы этот надменный шотландец мог так легко лишить их
славы, между тем как многочисленные борцы не имеют возможности ее
отстаивать, хотя и сумели бы поубавить ему спеси. Эта борьба из тех, которые
всех нас равно касаются. По крайней мере, мы могли бы быть в случае
надобности судьями в этом деле.
- Я очень мало забочусь о чести университета, - возразил один шотландец
из Шотландской коллегии, находившейся в то время на Миндальной улице, - но
принимаю большое участие в славе моего соотечественника и был бы очень рад,
если бы мог присутствовать при торжестве ученика Рутефорда и Классика
Буханана. Но если предлагаемое вами посредничество заключается в одних
криках, то я доволен, что ректор имел благоразумие воспретить вам вход, хотя
и сам терплю от этого.
- Что вы там рассказываете? - возразил испанец. - Очень маловероятно,
чтобы ваш соотечественник имел успех, которого вы для него ожидаете. Верьте
мне, нам придется приветствовать его при выходе громкими свистками, и если
бы мы могли проникнуть сквозь железные филенки этих дверей и видеть сцену,
которую они от нас скрывают, мы бы вероятно удостоверились, что его
притязания повержены, а аргументы обращены в прах. Par la litania de los
santos! Иметь дерзость сравнивать неизвестного ученика жалкой коллегии
Святого Андрея с самыми учеными докторами величайшего университета,
разумеется за исключением университетов Валенсии и Саламанки! Нужно все