"Н.Я.Эйдельман. Тайные корреспонденты "Полярной звезды"" - читать интересную книгу автора

и живой человек со стран гиперборейских. Я очень и очень доволен посещением.
Все живы и живее, нежели себя представляют" (XXV, 296).
"С половины прошлого года все переменилось, - писал Герцен в начале
1856 г. - Слова горячей симпатии, живого участия, дружеского одобрения стали
доходить до меня" (ПЗ, II, 248).
Это, конечно, о Пикулине. В литературе неоднократно встречаются
указания на то, что первая книга "Полярной звезды" вышла в начале августа
1855 г. (см. XII, 536 комм.) Однако это неточно, и для нас очень важно
установить более правильную дату. 15 августа 1855 г. Герцен писал Ж. Мишле:
""Полярная звезда" выйдет только 20-го" (XXV, 295). Значит, она вышла именно
в те дни, когда гостил "Венский". В "Полярной звезде", в самом конце (после
оглавления), имеются строки, явно добавленные "в последнюю минуту": "Книжка
наша была уже отпечатана, когда мы получили тетрадь стихотворений Пушкина,
Лермонтова и Полежаева. Часть их поместим в следующих книгах. Мы не знаем
меры благодарности за эту присылку... Наконец-то! Наконец-то!" (ПЗ, 1, 232).
Ясно, что именно П. Л. Пикулин доставил эти стихотворения.
22 августа доктор прощается и пускается в далекий обратный путь - в
Москву. Он везет письмо Герцена: "Ну спасибо... спасибо вам. Это первый
теплый, светлый луч после долгой темной ночи с кошмаром..." (XXV, 297).
Но храбрый "сынишка" захватил не только письмо. Из переписки с М. К.
Рейхель в сентябре 1855 г. видно, как Герцен беспокоится, не попался ли
доктор жандармам или таможенникам: "Теперь одно - получить весть о Венском -
так сердце и замирает, иногда ночью вздумаю и озябну" (письмо от 20
сентября, XXV, 300).
А через пять дней Герцен в восторге: "Ваше письмо с приложением
произвело в Вентноре, т. е. в моей норе, радость несказанную. Итак, сошло с
рук. Вот вам и алгвазилы <...>. Теперь вы, должно быть, получите через
некоторое время адрес купца, к которому я могу относиться по книжным делам"
(XXV, 301).
Алгвазилами в Испании называют полицейских. Герцен имеет в виду,
конечно, российских алгвазилов, под носом у которых храбрый доктор
благополучно проехал вместе с каким-то опасным грузом и сумел, пусть с
некоторым опозданием, сообщить в Лондон о своем успехе. Можно ли
сомневаться, что доктор захватил с собою свежую - буквально с типографского
станка - первую "Полярную звезду"? Ясно также, что Пикулин известил о
благополучном возвращении Марию Каспаровну Рейхель, очевидно вложив в
конверт записку для передачи Герцену ("Приложение", к сожалению, не
сохранившееся), и уж искал подходящий адрес для доставки литературы из
Лондона и в Лондон. В письме к Рейхель от 6 октября 1855 г. Герцен выражает
даже недовольство неосторожностью Пикулина, который "писал второй раз. Для
чего? Ну да под севастопольский шумок сойдет с рук"14 (XXV, 305).
К сожалению, мы не очень хорошо знаем биографию смелого доктора. Архив
его не сохранился или не обнаружен15. Крупным политическим деятелем или
мыслителем он не был, и Евгений Якушкин добродушно подтрунивал над его
особенным свойством "защищать свое мнение так, что, слушая его, другие
убеждаются в совершенно противном"16. Однако Пикулин не раз еще ездил за
границу, пересылал Герцену различные материалы и, видимо, получал посылки из
Лондона на адрес "Журнала общества садоводства", который он одно время
издавал в Москве.
В списке тайных злоумышленников и корреспондентов Герцена, составленном