"Н.Я.Эйдельман. Первый декабрист" - читать интересную книгу автора

другие эпохи подвергали остракизму виднейших афинских политиков, сжигали
Джордано Бруно; осуждали именем короля, а после самих монархов - именем
народа (Карла I, Людовика XVI, Николая II).
Кратких исторических известий о расправах за мнения сохранилось куда
больше, чем стенограмм, протоколов политических процессов. В России одно из
древнейших - "Судное дело" Максима Грека, богослова, писателя, эрудита; он
проводит молодость в Греции и Италии и отправляется на поиски высшей
духовной истины в православную Москву. Крупный авторитет, один из советников
великого московского князя Василия III, он в конце 1520-х годов обвинен в
разных идеологических и политических преступлениях, но, ловко и твердо
защищаясь, требует от противников серьезных, доказательных аргументов.
Сохранившийся (и в середине XIX века напечатанный) текст обрывался на "самом
интересном месте", там, где суровейшие обвинения столкнулись с изощренной
защитой...
Окончание "Судного дела" нашлось при совершенно фантастических
"обстоятельствах времени и места" (мы еще не раз увидим нечто подобное и в
той истории, о которой ведем рассказ). Открытие было совершено в последней
трети XX столетия в горно-алтайской глуши однокурсником и другом автора
данной работы Николаем Николаевичем Покровским. Ныне он член-корреспондент
Академии наук СССР, но в 1957-1958 годах был подсудимым на одном из весьма
тенденциозных политических процессов, затем шесть лет провел в лагерях. Лишь
благодаря огромным усилиям академиков М. Н. Тихомирова и М. А. Лаврентьева
попал на работу в новосибирский Академгородок. Там он начал экспедиции за
древними манускриптами, наладил контакты со старообрядцами и среди
многочисленных древних книг, полученных в глухих скитах, обнаружил полную
рукопись политического процесса Максима Грека.
Это было открытие мирового класса, отделенное четырьмя веками от самого
процесса и несколькими тысячами километров от Москвы, где суд происходил...
Максим Грек был заточен, затем переведен в монастырь, где прожил до
глубокой старости, читая, сочиняя и принимая посетителей, среди которых был
и молодой царь Иван Грозный.
От царствования же Ивана "отчетов" о политических процессах почти не
осталось: лишь обширные списки казненных...
В следующем, XVII веке власть и официальная церковь, патриарх Никон
среди других, осуждают неистового протопопа Аввакума, - тот же запишет: "И
царь на меня кручиновать стал: не любо стало, как опять я стал говорить;
любо им, как молчу, да мне так не сошлось. А власти, яко козлы, пырскать
стали на меня и умыслили паки сослать меня с Москвы"...
Еще через несколько лет собрание православных патриархов осудит
главного врага Аввакума патриарха Никона (что отнюдь не означало
реабилитации протопопа: Аввакума вскоре сожгут).
Судопроизводство, очень далекое от того, что принято считать нормальным
в XIX-XX веках, - "турецкая расправа".
За век до ареста майора Раевского Петр I учинил следствие и суд над
своим сыном; приговор царевичу Алексею подписали десятки "птенцов гнезда
Петрова", - и сверх того, было зафиксировано мнение нескольких неграмотных
офицеров и чиновников; после же вынесения смертного приговора царевича в
присутствии отца еще допрашивали и пытали (случай, кажется, уникальный в
мировой истории): забыли выяснить некоторые пункты и посему учинили "большой
застенок"...