"Виктор Егоров. Брошенный портфель" - читать интересную книгу автора

растерянность. Он не успел еще сказать главного, а Василий Степанович уже
понял, что случилась беда. Василий Степанович долго ждал и мучился, ожидая,
и в первое мгновение ему показалось, что так тщательно задуманное срывается,
и не потому, что произошла случайность, а потому, что кто-то где-то
недосмотрел, и то, что рано он доверил младшему лейтенанту большое дело.
Не сдержавшись, он крикнул:
- Да не мямли ты! Что случилось? Говори яснее...
- Рахими убит...
- Где? Когда? Кем?
- У себя в номере. Очевидно, собственной супругой.
- "Очевидно, очевидно..." - повторил Василий Степанович. До него уже
дошел смысл случившегося, и он понял, что младший лейтенант ни при чем и
никто на его месте ничего бы не сделал.
Василий Степанович взял себя в руки, тяжело вздохнул и уже почти
спокойно спросил:.
- Что говорит врач?
- Он не нашел никаких следов насилия.
- Дождитесь врача-эксперта. Пусть он осмотрит. И с ним - ко мне.
Положив трубку, Василий Степанович с минуту сидел неподвижно. Дело
осложнялось. Загадок стало больше. А отгадки пока не было ни одной. И
Василий Степанович устало поглядел на телефон - теперь можно было ждать
всего; начались такие ходы, которых он не предвидел и не ожидал.
Может, в чем-то он ошибся? Он подошел к окну и, прижавшись лбом к
стеклу, мучительно думал и анализировал все, что сделал в последние дни,
искал, упорно искал ответа, а ответа не находилось. В одном был твердо
уверен: возьми раньше срока Рахими, и оборвались бы все ниточки...
Василий Степанович вспомнил, как вела себя Гертруда на вокзале, когда
им сказали, что придется задержаться в Москве. Рахими протестовал,
горячился, а она выглядывала из-за его плеча и молчала. И так же молчала она
и в гостинице, когда он посетил их. Василий Степанович вспомнил теперь все -
и непонятное ее молчание, и ее глаза, иссиня-серые, красивые и
презрительные, и то, как она, встав, уходила, глядя на мужа так же
презрительно, как и на все кругом. Может, она главная фигура?
Внизу за окном клены махали ветками. Ветер летел вдоль улицы, машин на
ней уже не было, он мчался, вольно и широко над смоченным дождиком
асфальтом, улицу освещали фонари, а в доме напротив свет уже не горел ни в
одном окошке. Василий Степанович задернул штору, подошел к телефону, но не
успел снять трубку, как зазвонил крайний, кремовый.
Говорил старший лейтенант Харитонов. Он звонил с вокзала. Сообщил, что
едет за парнем, с которым встречалась Гертруда. Парень, видать, не промах и,
может быть, он был сообщником Рахими. А Гертруда не уйдет, за ней наблюдают
два опытных работника. Василий Степанович, выслушав, отдал распоряжение.
Через полчаса ему опять позвонили помощники Семена. Рахими приехала на
вокзал и взяла билет до Серпухова. Звонки были и через час и через два -
городские и междугородные. Василий Степанович выслушивал и отдавал
приказания.
В три часа он устало поднялся. Подушка и одеяло были в шкафу. Перенес
их на диван, лег, голова чугунно вдавилась в подушку. Надо было проспать
часика два, но сон не шел. Перед утром Василий Степанович задремал, но едва
развиднелось, он открыл глаза, полежал, вытянув ноги, боль в груди