"Б.Ф.Егоров. Художественная проза Ап.Григорьева" - читать интересную книгу автора

искусстве и жизни" - тему, не доведенную до конца тургеневским Рудиным. Но
фактически эта тема в полный голос звучит почтя во всех произведениях
Григорьева во всех жанрах.
Чисто художественные повести и рассказы (то есть "чистые" по жанру, с
исключением очерков и воспоминаний) Григорьев писал в середине 40-х гг., еще
совсем молодым, но уже достаточно испытавшим в жизни.
После относительно вялого детства и бурного духовного роста в
отрочестве, о чем Григорьев так хорошо поведал в воспоминаниях, наступили
яркие университетские годы. Конец 30-х и начало 40-х гг. для Московского
университета стали периодом явного расцвета после долгой полосы застоя и
мрака, той полосы, в которую попали сперва Полежаев, а затем Белинский,
Герцен, Лермонтов... Об этой мрачной эпохе сохранились живые, хотя и краткие
очерки в университетских главах "Былого и дум" Герцена и обстоятельные
характеристики - в "Моих воспоминаниях" академика Ф. И. Буслаева (М., 1897).
Буслаев учился в Московском университете как бы в интервале между Герценом и
Григорьевым: с 1834 по 1838 г., поэтому описал и старые порядки, и новшества
после 1835 г.
В 1835 г. попечителем Московского учебного округа и тем самым
"хозяином" университета был назначен видный вельможа граф С.Г. Строганов.
Благодаря своей независимости и гордому желанию сделать "свой" университет
лучшим, Строганов мог отбирать среди талантливой научной молодежи
действительно достойных преподавателей, обеспечивать их штатными местами,
заграничными командировками, средствами на публикацию трудов и т. п.
Поэтому в университетские годы Григорьева (1838-1842) во главе ведущих
гуманитарных кафедр стояли Т. Н. Грановский (всеобщая история), Ц. Г. Редкин
(энциклопедия права), Д. Л. Крюков (римская словесность и древняя история),
которые ошеломляли юношей потоком совершенно новых идей и фактов, только что
добытых европейской наукой, знакомили с новейшими методологическими
учениями, прежде всего - с гегельянством (хорошее знание Гегеля Григорьев
вынес из университетских занятий). Декан юридического факультета Н. И.
Крылов, возглавлявший кафедру римского права, обучал студентов методам
романтической школы французских историков.
Григорьев, поступивший - видимо, по настоянию отца - на чуждый ему
юридический факультет, усердно слушал и лекции других профессоров, прежде
всего - М. П. Погодина по русской истории и С. П. Шевырева по русской
словесности. Будущие вожди консервативного "Москвитянина", глашатаи
официальной "народности", привлекали Григорьева искренним интересом к
старине, к древнерусским летописям, рукописным трудам, к устному народному
творчеству, хотя он и в эти годы уже позволял себе иронические выпады по
адресу Шевырева.
Григорьев-студент стал центром кружка талантливых литераторов и
вдумчивых исследователей философских проблем. А. А. Фет рассказывал в своих
воспоминаниях главным образом о стихотворных занятиях, а другой член кружка,
Н. М. Орлов, сын известного декабриста М. Ф. Орлова, оставил интересную
тетрадь-конспект философских споров друзей. {Тетрадь опубликована: Русские
пропилеи, т. 1. М., 1915, с. 213-217. Рукопись имеет помету: "По просьбе
Григорьева".} Да и единственная рукопись Григорьева, сохранившаяся от
студенческой поры, созданная в 1840 г., т. е. восемнадцатилетним юношей, -
"Отрывки из летописи духа" - свидетельствует о напряженных философских
исканиях идеала, совершенства, истины. {Рукопись опубликована: Материалы, с.