"Игорь Ефимов. Обвиняемый" - читать интересную книгу автора

защитной способностью - отключать болезненные воспоминания. Они остаются как
бы в кладовке памяти, запертые на замок. Но гипнотизеру иногда удается
подобрать ключ и отпереть эту кладовку.
- Опасное дело, - сказала Оля. - Ведь эти выпущенные воспоминания - их
обратно в кладовку не загонишь? И человеку придется жить с тем, что он так
старательно пытался забыть.
- Не обязательно. Часто человек не помнит, что он говорил под гипнозом.
Психиатр заглянул в его кладовку, как шпион, извлек нужную информацию и
удалился, не оставив следов. Но, конечно, некоторый риск остается. Поэтому я
вполне, вполне пойму вас, если вы откажетесь от эксперимента.
- Эксперимента?
- Ну да. Именно для этого я и пригласил вас. Не согласилась бы
Кристина - конечно, с разрешения матери - встретиться с доктором Сташевич и
побеседовать с ней под гипнозом? Шансы невелики, но все остальное в этом
замороженном расследовании мы уже исчерпали. Вдруг в вашей очаровательной
головке спрятаны давние детские воспоминания о каком-то человеке, которого
школьница Кристина видела рядом с покойной Амандой фон Лаген? Вдруг всплывут
какие-то слова или обстоятельства, проливающие новый свет на это старое
дело, дающие нам новую зацепку для расследования?
- Кристина, не соглашайся! - воскликнула мама Оля - верный часовой. -
Пожалуйста. Это слишком опасно. Я решительно против. Ничего нового про
Аманду ты не вспомнишь. Но вдруг у тебя, в этих мозговых кладовках, спрятаны
какие-то болезненные воспоминания про себя, про нас с отцом, про бабушку
Лейду. Что тогда? Знаю я психиатров. Попадешь им раз в руки - и они уговорят
тебя, что ты нуждаешься в долгом, долгом лечении. Если, конечно, твоя
страховка это покрывает.
- Действительно, ваша просьба... - Кристина снова прихлебнула из
банки. - Я очень любила Аманду, буду помнить ее всю жизнь. Но все, что я
знала, что могла припомнить, я рассказала следователю уже тогда. Уверяю,
никаких запертых кладовок в моей черепушке не осталось.
- Понимаю, вполне вас понимаю. Наверное, я слишком близко принял к
сердцу судьбу маленькой Аманды. Непрофессионально. Может быть, дело в том,
что моей дочери в этом году тоже исполнилось двенадцать. Как представлю
себе, что тот убийца и насильник до сих пор на свободе... Может быть, живет
за углом, мирно ездит каждый день на работу. Но выжидает, приглядывается,
ловит момент...
- Да-да, мы от души желаем вам поймать его, - сказала Оля. - Желаем
вам, желаем себе. Но ведь и у меня - дочь. Она только выглядит взрослой, а
на самом деле... Я не могу подвергать ее такому риску при таких малых шансах
на успех.
- Конечно. Я сам отец, могу вас понять. Спасибо, что пришли, потратили
целый час. Вот, на всякий случай, возьмите мою карточку. Возьмите две. Если
вдруг что-то вспомнится, пусть даже пустяк, мелочь, - звоните, не
стесняйтесь.
Детектив Брейдбард проводил своих посетительниц до автомобиля. Кристина
шла, пряча нос за маминым плечом, словно испуганная школьница. Желтый
кленовый лист застрял под дворником на ветровом стекле, как упрек, как
штрафной билетик, требующий возместить стражу закона напрасно потерянное
время.
Кинокадры 1-2. Следы побоев