"Игорь Ефимов. Метаполитика" - читать интересную книгу автора

свои политические убеждения: брат поднимается на брата, сын на отца, "пятеро
в доме разделяются" во имя ее, целые народы погружаются в пучины гражданских
войн.
И может, именно оттого, что политика зажигает в сердце человеческом
такие страсти, ей до сих пор не удалось стать объектом бесстрастного
исследования. Хотя еще Аристотель называл политику важнейшей из наук, наукой
она так и не стала. Есть много политических теорий, содержащих в той или
иной мере зерно истины, но каждая из них так спешит перейти от того, что
есть, к тому, что должно быть, то есть к практическим рекомендациям, к
описаниям идеального политического устройства и кратчайших путей достижения
его, что объективности этих теорий хватает ненадолго. Поэтому всякий
исследователь в наши дни вправе забыть своих предшественников и обратиться
непосредственно к материалу, питающему любую политическую мысль, - к
истории.
Уже в прошлом веке объем накопленного исторического знания был огромен.
Сейчас же он сделался просто пугающе необъятным. История не только
удлинилась на сто лет, небывало насыщенных социальными потрясениями, но и
открылась в своих далеких истоках благодаря тысячам томов превосходных
исследований. Многие политические мыслители прошлого века, оказавшись перед
лицом новейших исторических сведений и фактов, не укладывающихся в их
теории, сами вынуждены были бы заняться пересмотром своих идей, переизданием
книг.
Историческое знание выросло не только количественно, но и качественно.
Культура исторического исследования далеко обогнала культуру
политического теоретизирования. Сами события прошлого устанавливаются, как
правило, наукой историей с такой степенью достоверности, что перестают
вызывать споры, не оставляют простора шарлатанству и демагогии. Но стоит от
фактов перейти к обобщениям, стоит заговорить о причинах и движущих силах,
вызвавших то или иное потрясение общества, то есть к вопросам политическим,
как согласие будет нарушено и начнутся яростные дебаты, в которых спорящие
откажутся понимать друг друга и добро еще, если не дойдут до таких
аргументов, как драка, стрельба или аресты оппонентов. Действительно, кто
сейчас попробует отрицать, что Генрих VIII Тюдор, Иван Грозный и Сталин
казнили множество преданных своих сторонников? Но спросите почему, и один
скажет: потому что все трое были жестокими и подозрительными тиранами,
жаждавшими крови; другой - потому что такова была в тот момент
закономерность исторического процесса (а уж в ее-то реестры заранее вписаны
все отрубленные головы); третий - что террор начинался как раз в тот момент,
когда всевластный владыка терял любимую жену - Анну Болейн, Анастасию,
Аллилуеву (не ясно, что виной всему сублимация?); четвертый - что вершился
непостижимый Промысел и каждый из них явился батогом Божьим.
Спросите историков о знаменитых битвах - они твердо назовут вам дату и
численность сражавшихся, но никакого единодушного ответа не дадут вам
теоретики на вопросы:
Почему воинственные персы захватывают в несколько лет гигантскую
территорию, в том числе процветающий Вавилон, а потом ломают себе шею на
маленькой Греции?
Почему Испания, покорившая полмира, ничего не может поделать со своими
Нидерландскими провинциями?
Как крохотная Венецианская республика (200 тысяч граждан) решается