"Игорь Ефимов. Неверная " - читать интересную книгу автора

ревности. О, это нынче ходкий товар! Страдания ревности автоматически
вызывают сострадание. А здесь уже спрятано первое зернышко любви. Недаром у
русского простонародья "люблю" и "жалею" порой используются как синонимы.
"Полюби - пожалей!"
Страдания ревности окружены почетом. Адвокат убийцы выложит их на
суде - и присяжные купятся на приманку, уронят слезу, вынесут оправдательный
приговор. "Ах, это так понятно, так по-человечески! И любой другой прирезал
бы изменницу на его месте". "Да, ревность - неотъемлемая часть любви,
поэтому люди и клянутся у алтаря быть верными друг другу до гроба". "Да, ты
не должна никого больше любить, а то твой супруг будет мучиться ревностью".
Я бросилась перечитывать Ваши воспоминания. Но Вы так сдержанны в
описании чувств - своих и чужих. Мне приходилось составлять картину из
обрывков, из случайных штрихов, складывать, как кусочки головоломки.
Ваше детство в актерской семье.
Уже в семь-восемь лет Вы видели кружение любовных интриг за кулисами
Александрийского театра, слышали жаркие сплетни, обсуждали петербургских
щеголей, бродивших под окнами театрального училища. И сам император не раз
удостаивал репетиции своим посещением, взглядом знатока перебирал
очаровательные ножки, открытые плечи, надутые губки - примеривался, делал
зарубки, кивал головой адъютанту. Где уж тут девочке было усвоить строгие
моральные правила, исполнения которых требуют от нас завсегдатаи публичных
домов?
А родители? Судя по всему, они оба были неплохими актерами. Публика
ценила их, молодые таланты рады были поучиться лицедейскому мастерству. И
этот эпизод, когда Ваш отец во время наводнения и бури прыгнул в лодку и
уплыл спасать утопающих, а мать всю ночь умирала от страха за него. Не от
него ли унаследовали Вы свою смелость?
Яков Брянский. Я знаю, что крестившимся евреям для паспорта часто
придумывали фамилию, образованную от названия их родного города. Отсюда и
появилось так много Варшавских, Минских, Львовых, Бакинских, Берлинов,
Винницких, Белоцерковских. А Вы? Судя по портретам, в Вас должна была быть
примесь еврейской крови.
Конечно, прочитав Вашу повесть "Семейство Тальниковых", я поняла,
узнала, каким на самом деле кошмаром было Ваше детство. Маменька,
равнодушная к болезням и смертям собственных детей, проводящая ночи за
картами, нагоняющая страх на весь дом. Отец, нежно ухаживающий за пернатыми
любимцами ("чистил ноги своим жаворонкам..."), но в порыве бешенства
способный пороть детей арапником до крови. Теснота и грязь в детской, мухи и
тараканы в качестве главных игрушек, свары тетушек и прислуги. И наказания,
наказания, наказания за любую провинность и без всякой вины: голодом,
холодом, розгой, стоянием на коленях. Не в этой ли школе научились Вы так
ценить каждую каплю доброты, посылаемую Вам судьбой? И когда возник в Вашей
жизни добрейший Панаев - богач, дворянин - и разглядел и оценил в
девочке-подростке Ваш талант любви, - как Вы должны были потянуться к нему!
Ведь это про Ваш роман, про Ваши чувства в конце повести?
"А почему могу я знать, что я его люблю?.. Может быть, ничего еще не
значит, что время без него мне кажется длинно, что я не могу ни о чем
думать, кроме него, не хочу ни на кого смотреть, кроме него?..
Напротив, заслышав его голос, я вся встрепенусь, сердце забьется, время
быстро мчится, и я так добра, что готова подать руку даже своему врагу,