"Владимир Ефименко. Старик (повесть)" - читать интересную книгу автора

верю. Пообщался с зеркалом - и теперь еду крышей. Ну, его! Смываю это
уродство, потому что уже кожу печет. Хватит на сегодня, а не то можно и
правда, прихворнуть. Не исключено, что я даже излишне критично отношусь к
сделанному мной. Детям, чтобы спрятаться, достаточно зажмурить глаза. Я сам
любил заползать под стол одной головой - под скатертью так темно! А если еще
зажмуриться - верняк, не найдет никто. Мама ходит по комнате и "ищет" меня:
"А где это наш Витя? Куда это он пропал? (Чья попка и пара ножек торчат
наружу - на этом акцент не ставился.) Другая крайность в подобных играх -
анекдот про наркомана, который прятал от милиции наркоту, а спрятав,
"репетировал" в лицах: "Спрячу тут - милиция найдет тут. Спрячу под полом -
милиция и под полом найдет. Спрячу-ка я на балконе, авось не найдут!"
Кончается тем, что он выпадает из собственного окна: "Ну да, а откуда же у
меня балкон?" Может, и я так. Им невдомек, а я терзаюсь. На воре шапка
горит. Кое-что по ходу черкаю в дневник. Если б его кто-нибудь прочел,
решили бы, что меня надо срочно изолировать. А там все только по делу. Мне
то для "домашнего пользования" развернутые комментарии не нужны. Вспомнил
свою первую отроческую депрессию, первый кризис. Мне было лет двенадцать,
дело было летом, в детском санатории. Ожидая процедур, сидел в коридоре и
читал, от нечего делать, всякие дурацкие стенды - о вреде курения и проч.
Меня вдруг поразила статистика: оказывается, сердце человека за всю жизнь
отбивает что-то около миллиарда ударов. Ну и что, казалось бы? Так нет же: я
тогда с неделю ходил, сидел, и даже лежа считал удары. Вот уже на сто
меньше, на тысячу, а завтра будет на сто тысяч меньше. Солнце палило, все
играли, ржали и бегали, а мне было холодно и тоскливо. Но в итоге я с собой
договорился: "Ладно. Миллиард - это в среднем. До него еще надо дожить, а
там - посмотрим." Решение, которое ничего не решало, но как трудно оно
далось, и как потом стало легче. Почему, вот, горцы - такие долгожители?
Овечье молоко, покой, чистый воздух? Фигушки. Они просто не знают про
миллиард. Кто-то верует (он же - блажен), кто-то занят, ему некогда сидеть и
ждать, пока пробъет его час. А кому-то дается спасительная соломинка:
оказывается, жизнь еще может просто НАДОЕСТЬ. Мой старик из тех, кто уйдет
спокойно, без метаний. Конечно, страшновато, когда гасят свет. Но, с другой
стороны - не такая уж и трагедия. Трагедия - это когда ты сам к этому
стремишься.


20.

Перечитывал кое-что из дневника. Жуть! Единственное, чего я не успел
написать - свежую мысль о том, что "жизнь - штука сложная". Не, Витенька, не
расслабляйся, рано. И что толку думать, как ты будешь отдавать концы?
Думаешь - значит, уже отдаешь. Бенджамен Франклин, между прочим, говорил,
что лучше один день - сегодня, чем два - завтра. Даром, что ли его портрет
на стобаксовой?
Оставшиеся дни до моей акции я почти не выходил с дачи. Много читал -в
основном, всякую бульварщину, что попадалось на полках. Влазить в
какие-нибудь приключения не хотелось. Не тянуло и на пляж. Я мог очень
спокойно сидеть с папироской на деревянном крыльце и радоваться жизни.
Многое как-то само собой отпало. Женщины? Никакое влечение не заставит
терпеть их глупость и пакостность. Неужели что-то поломалось внутри?