"Владимир Ефименко. Старик (повесть)" - читать интересную книгу автора

Сослался на усталость с дороги. Не знаю, зачем я это сказал. Хотя, вру,
знаю, конечно. И не то, чтоб неинтересно, да и не устал я ничуть.


8.

Вечером старик был в ударе. Он так наехал мне на уши, что я еле успевал
запоминать. Истосковавшись по общению, он рассказывал сам и мне не надо было
ничего выспрашивать. Показывал мне семейный альбом. "Вот это мой отец", -
достал он фотографию на толстом картоне, со множеством гербов на обороте.
Бравый усач смотрел на меня и я сразу понял, почему у фото отрезана верхняя
часть, на уровне лба. Старик, тем не менее, объяснил:
- Золотопогонник, белая кость. А вдруг увидел бы, кому не надо? В 37-ом
пришлось отрезать. Фуражечка-то царская... Было еще много интересных фоток:
Марик в нежном возрасте, Марик школьник, Марик на выпускном вечере.
- Я его тогда называл "Марочка-помарочка". Прямо, беда у него была с
почерком, - заметил старик. (Интересная деталь. Надо запомнить.) С
удивлением узнал на одном из снимков свою маму. Они стояли вместе с Мариком
и несколькими ребятами. Мама была отмечена крестиком. Я спроcил, что это
значит.
- Это Марик мне прислал еще когда учился на первом курсе. Тут - его
друзья. А эта девушка - Лида. Он тогда написал, что это его будущая жена.
Славная дивчина. Она как-то была у меня. Это ей Марик передал книги для
меня, те, что я просил. Чего он, дурень, на ней не женился? Я промолчал и не
признался, кто я ей такой. Молодец мама. А я и не знал.
- А это моя жена покойная, Лариса Георгиевна. Она в семидесятом умерла.
Как она с Марком носилась... Как мать родная. А он даже на похороны не
приехал, - старик вздохнул и вдруг сердито, в не свойственной ему манере,
обронил, - Говнюк! Теперь мне стало ясно, почему у него на двери в комнате
висит старый женский халат. Еще днем, когда старик проходил мимо, я заметил,
как он остановился и рассеянно погладил его рукой. Нет, это не фетишизм. Это
называется иначе. Мне его жалко стало. Приятный старик. На следующее утро я
уже трясся в электричке.


9.

Приехав из деревни, я уединился на сашиной даче и решил для начала
завести дневник. Пусть мой эксперимент будет запротоколирован. Чтобы потом
ни одна морда не сказала мне (в случае успеха), что у меня все получилось
случайно. У меня месяц впереди. За этот срок я обязан превратиться в
старика, душой и телом, "чтоб мать родная не узнала", как это он ляпнул
тогда, на пробах. И дело тут не в Марке. Не стоило бы тратить столько
времени и сил, чтобы доказать ему, что он - сноб со "звездной болезнью" и
позер. Есть еще Бранцотти, которого я уважаю, хотя бы из-за его фильмов. Но
самое главное - узнать самому, на что я способен, чего я стою в этой жизни.
(Кстати, я ненавижу это расхожее выражение. Что значит "в Этой жизни"? А как
насчет "той"? Можно подумать, у меня их миллион. Если допустить переселение
душ и т.д. - все равно, самость ограничена опытом одной жизни, хоть ты
тресни. Даже если я и был когда-то Чарли Чаплиным, сейчас мне от этого