"Джордж Алек Эффинджер. Огонь на солнце" - читать интересную книгу автора

- А зачем мне адрес без камня? Итак, вот мое предложение: даю тебе за
камень двести динаров.
- Две сотни? Но он сказал...
- Он сказал, он даст мне тысячу. Мне, а не тебе, пьяный дурак.
Понимаешь? Бери две сотни. Когда в последний раз у тебя было двести динаров?
- Давно.
- Да уж верно, давно.
- Дай мне сначала деньги.
- Дай мне сперва камень.
- Деньги.
Старик что-то проворчал и отошел. Достал из-под прилавка ржавую
кофейницу. В ней была тонкая пачка денег; он отсчитал двести динаров
старыми, потертыми купюрами.
- Вот, держи и убирайся к чертовой матери! Я взял деньги и сунул в
карман. Затем отдал камень Хишаму.
- Если ты поторопишься, - сказал я, заплетающимся языком, несмотря на
то, что сегодня не был пьян и наркотиками не баловался, - ты его догонишь.
Автобус еще не ушел. Старик ухмыльнулся:
- Позволь мне преподать тебе урок дальновидного бизнеса. Уважаемый
человек предложил мне тысячу динаров за камень ценой в четыре тысячи
динаров. Что мне лучше - взять награду или продать камень за полную
стоимость?
- Продажа камня вызовет осложнения, - сказал я.
- Об этом я сам позабочусь. А теперь проваливай. Чтоб духу твоего здесь
не было.
Ему не пришлось повторять свои слова дважды. Уходя из старой кофейни, я
отключил свой модификатор. Не знаю, где Халф-Хадж достал его: на нем был
малаккский ярлык, но я не думаю, что подобная электроника редкость. Это был
модуль-дебилизатор: когда я связался с ним, он съел половину моего
интеллекта и сделал меня нескладным полудурком, едва способным даже на эту
роль. Когда он отключался, мир внезапно возвращался в мое сознание, и это
походило на пробуждение от смутного наркотического бреда. Я всякий раз
досадовал на себя еще с полчаса после выключения модификатора. Я презирал
себя за то, что согласился носить его, я ненавидел Сайда за то, что он
уговорил меня это сделать. Сам-то он со своим драгоценным самомнением в
жизни не стал бы носить его. Поэтому роль балбеса досталась мне, несмотря на
то, что у меня было вдвое больше внутричерепных модификаций окружающих нас
личностей и с избытком всяких задатков, делающих меня зверски талантливым
сукиным сыном; меж тем как с этим модди мне приходилось опускаться до уровня
овоща.
В автобусе я сел по соседству с Саидом, но не горя желанием
разговаривать с ним: не хватало мне еще выслушивать его издевки.
- Что мы получили за этот кусок стекла? - спросил он. Он уже вставил
настоящий бриллиант на место в свой перстень.
Я молча отдал ему деньги. Эта была его игра и его деньги. Впрочем,
сейчас это меня занимало меньше всего. Я даже не знаю, почему я пошел с ним
на это дело. Естественно, не из-за того, что он заявил о своем отказе ехать
со мной в Алжир, если я не сделаю этого.
Саид пересчитал деньги:
- Две сотни? Всего-то? Последние два раза мы срывали больше. Ну, да и