"Н.Эдельман. Когда рухнет плотина" - читать интересную книгу автора

незаметно, у меня же предвыборные репортажи были только прикрытием для
расследования связей главного претендента на губернаторское кресло,
генерала Орла, с местной алюминиевой мафией, поэтому я старался не
привлекать к своим перемещениям особого внимания.
Музыку сменил развязный голос молодого человека, который с
преувеличенной бодростью, как бы подпрыгивая на ударениях, сообщил:
- Итак, это был "Блэк сэббэт", "Толпа правит". Оставайтесь с нами,
слушайте "Радио Рок"!
В поле моего зрения появилась девушка, босая, в одной комбинации, со
светлым потопом падавших на плечи незаколотых волос. Она подошла к
музыкальному центру, милосердно убавила громкость, потом, пока я пытался
вспомнить, как её зовут, обернулась ко мне и улыбнулась:
- Проснулся, наконец-то! Чего только не выдумывала, чтобы тебя
разбудить! Даже водой облить собиралась!
Анжела, вот как её зовут! Господи, ну нельзя же столько пить!
Совершенно боттичелиевская девушка, точь-в-точь с "Весны", да только погода
за окном, не занавешенным шторами, была не очень весенняя. Ветер гнал тучи
со свинцовым подбрюшьем, между которыми в узких разрывах, протянувшихся
неплотными швами, проступала голубизна. Лучи солнца, на несколько мгновений
освобождающегося из-под покрова, разливались по стеклу, ослепительными
брызгами отскакивали от зеркальных поверхностей и жизнерадостно высвечивали
запыленные углы, а потом снова наползали растрепанные облака, свет тускнел,
и комнату заливала серая угрюмость.
Я приподнялся на локте, скрипнул зубами.
- Головка болит? - поинтересовалась Анжела, оглядывая мою унылую
фигуру.
- Не то слово, - прошипел я сквозь зубы.
Она подошла ко мне, наклонилась, поцеловала в лоб. Я приподнялся,
обхватил её руками, и она, взвизгнув, повалилась на меня. Я чувствовал
ладонями под тонким шелком белья её тело, кожу, обтягивающую ребра не
очень-то упитанной фигуры, а Анжела вяло барахталась, елозила по мне и
бормотала с неискренним возмущением:
- Витька, перестань! Пусти меня! Кто тебе кофе делать будет?
- Черт с ним, с кофе! - я вертел головой, попадая губами в её волосы,
а боль в черепе выдавливала из меня временами не то стон, не то вой.
- Хватит индульгировать! - заявила Анжела, спихивая мою руку со своего
бедра. - Где твоя мужская выдержка?
- Иди ты со своим Кастанедой!
- Ну все, все! Вставай! Без пяти одиннадцать! Забыл уже про свой
митинг?
На шкафу справа от меня стояли часы. Черт, она права! Сколь ни
способствовала близость женского тела борьбе с похмельем, я отпустил Анжелу
и, отчанно морщась от простреливающей мозг боли, вскочил и начал торопливо
залезать в штаны, неуклюже прыгая на одной ноге, а другой застревая в
штанине, вместо того, чтобы спокойно надеть их, сидя на кровати.
В памяти, словно под воздействием встряски, начали всплывать кое-какие
подробности вчерашней пьянки. Собрались мы у Звоновых, был мой коллега
Сашка Эстес из местного "Светлоярского рабочего", мы с ним и с Женькой
Звоновым хлестали "финляндию", ходили за добавкой, я осторожничал, делал
"отвертку", разбавляя водку апельсиновым соком, но это оказалось роковым