"Дэвид Эддингс. В поисках камня (Летописи Белгариада 3)" - читать интересную книгу автора

- Они все спят, владыка Мара, - отвечал Волк. - Угрозы твои против
них бессильны. Визжи и вой, пока не обрушатся небеса; она не слышит тебя.
- Я покараю за это тебя, Белгарат, - прорычал Мара, - тебя и Полгару.
Боль и ужас вкусите вы за дерзкое свое оскорбление. Я сгоню сон с этих
людей, вторгшихся сюда, и они познают муки и безумие, которые я на них
нашлю. - Он делался все огромнее.
- Довольно, Мара! Стой! - Голос был Гариона, но Гарион знал, что
говорит не он.
Дух Мара повернулся к нему, занеся для удара громадную руку, но
Гарион почувствовал, что слезает с лошади и направляется к взбешенному
колоссу.
- На этом кончается твоя месть, Мара, - сказал голос, раздавшийся изо
рта Гариона. - Девушка нужна для моего замысла. Ты её не тронешь. - Гарион
внезапно с тревогой понял, что стоит между разгневанным божеством и спящей
принцессой.
- Прочь с дороги, мальчик, или я убью тебя, - пригрозил Мара.
- Думай головой, Мара, - сказал ему голос, - если она еще не совсем
опустела от крика. Ты знаешь, кто я.
- Я заполучу её , - ревел Мара - Я дам ей множество жизней и одну за
другой вырву из её трепещущей плоти.
- Нет, - отвечал голос, - ты её не получишь Дух Мара вновь
выпрямился, воздев ужасные руки, но в то же время глаза его изучали
Гариона - и не только глаза. Юноша вновь ощутил то мощное давление на свой
мозг, какое пережил в тронной зале королевы Солмиссры, когда дух Иссы
коснулся его. Жуткое узнавание начало проступать в заплаканных очах Мары.
Его воздетые руки опустились.
- Отдай её мне, - взмолился он. - Возьми остальных и иди, но оставь
толнедрийку мне. Умоляю тебя.
- Нет.
То, что произошло потом, не было чародейством - Гарион понял это
сразу. Звук не походил на тот страшный грохот, который всегда сопровождал
чародейство. Нет, ему показалось, что вся сокрушительная мощь сознания
Мары обрушилась на него. Сознание внутри его мозга отвечало. Сила его была
столь велика, что казалось, её не вместить и всему миру. Оно не отвечало
ударом на удар Мары, ибо такое столкновение взорвало бы мир, но
противостояло спокойно и неколебимо его гневному натиску. На кратчайший
миг Гарион ощутил сознание внутри своего мозга и в трепете отпрянул от его
величия. В этот миг он увидел рождение бесчисленных солнц,
раскручивающихся огромными спиралями на бархатной черноте небесного свода;
они рождались, собирались в галактики и огромные туманности, и это был
лишь миг. И за всем этим Гарион увидел лицо самого времени, увидел его
начало и конец в одной ужасающей вспышке. Мара отшатнулся.
- Я должен покориться, - сказал он хрипло. Затем он вдруг поклонился
Гариону, и его гневное лицо странным образом смирилось. Потом он
отвернулся и зарыдал, закрыв лицо руками.
- Горю твоему придет конец, - мягко сказал голос. - Однажды ты вновь
обретешь радость.
- Никогда, - рыдал Мара, - горе мое будет вечным.
- Вечность слишком длинна, Мара, - отвечал голос, - и только я вижу
её конец.