"Феликс Дымов. Наава" - читать интересную книгу автора

"Чертова молодежь! - уныло восхитился Эдель.Для них уйти в
Пространство все равно что для меня когда-то стронуть с места самосвал..."
Он стиснул веки. Но и с закрытыми глазами чувствовал молчаливое одобрение
Наавы. Она умела отличить хорошего пилота.
- А мальчик был хорошим пилотом. С интуитивным чутьем пространства и
корабля,- задумчиво отметила Наава.
- Это его слова? - спросил я.
- Это мои слова.- Наава слегка обиделась, но я сделал вид, что не
заметил искры в фасеточных глазах.-Он всегда принимал решение чуточку
раньше меня... Однажды, например, заложил вираж задолго до того, как я
выдала скорость торможения, радиус поворота, но каждый нерв корабля кричал
при маневре, что выбран самый безопасный и экономичный режим.
- Случайное попадание.- Я поддразнивал ее, чтобы вызвать на еще
большую откровенность, и она знала, что я ее поддразниваю,
- Инстинкт пространства, новый признак космической расы! - продолжала
философствовать Наава. - Вы вообще-то вдумайтесь: Мак был первым из таких,
Смешно, разумеется, слышать неколичественные характеристики от электронной
машины. Но мальчик всегда относился ко мне как к живой...
Наава хохотнула - напористо, но совсем не весело.
Естественно, не голосом, а одним колоратором - коротко и криво. Ох
сколько несносных "человеческих" привычек накопила она за полтора века!
- Тебя учили играть в шахматы? - спросил я.
- Да.- Наава насторожилась.- Вы тоже догадались? Мак во всем умел
перешагивать через расчеты.
Как в шахматах.
- Но не будешь же ты утверждать, что Эдель был плохим пилотом?
- Не буду. Просто они были разные. Разные - и все тут. Будь у нее
плечи, Наава наверняка пожала бы плечами...
...Они были разными пилотами. И разными людьми.
Мак сразу это понял, едва ступил на корабль. Эдель показался ему
каким-то таким... чересчур героическим, что ли? У него и внешность была под
стать биографии: небольшой рост, отличные плечи и соломенные усы.
А главное-синий татуированный орел с женщиной в когтях, декоративно
распластавший крылья на обе половины мускулистой, поросшей рыжеватым
волосом груди. Маку орел нравился, он не понимал, почему Эдель стыдливо
прикрывается в умывалке полотенцем.
Расспрашивать старого пилота о прошлом не хотелось.
С Эделем связывали самую невероятную из историй, почти легенд, которые
шепотом пересказывают друг другу стажеры на космодромах и которые, как
правило, приписываются всем знаменитым людям... Будто однажды во время
обслуживания ракета сошла с пускового стола. Всех, разумеется, в лепешку,
лишь Эдель ухитрился вцепиться в какой-то бортовой лючок. А когда, за
атмосферой, осмотрелся, то увидел, что пристегнут поясным ремнем к рулевой
тяге, и как миленькую усадил ракету обратно. Начальству, по слухам, это так
понравилось, что его пригласили в космонавты: в конце концов, править из
пилотского кресла, безусловно, не сложнее, чем в вакууме, верхом на обшивке
корабля.
То-то удивился бы Эдель, узнав, как за долгие годы преобразилась в
курсантском фольклоре история его подвига!
Сначала Мак порадовался назначению на "Тополь": дипломный полет лучше