"Феликс Дымов. Проводы белых ночей" - читать интересную книгу автора

2

Багир приземлил винтороллер на поляне, огляделся и зашагал по
растрескавшемуся, заброшенному асфальту шоссе. У металлического столбика с
цифрой 86 на проржавевшей табличке налево вдоль ручья сворачивала
тропинка. Багир уверенно ступил на нее, включил токер. Эфир наполнили
близкие радиоголоса. Ракушка за ухом отсеивала их один от другого:
- Нашел?
- Не-а. Синтезировал на тинг-реакторе. А ты?
- Мне повезло, выпросил в этнографическом музее. Там ужасно веселились. Но
дали.
- Я свое вымачивал в ароматических эссенциях.
- А я, наоборот, выпаривал токами высокой частоты. Послушай, как оно поет.
Это же музыкальное дерево!
- Это все ерунда, парни. У меня сухая ветка из икебаны...
- Марина? Узнаю твой разряженный токер, золотце. Когда же ты его заменишь?
- А-а, Радюш? Имей в виду, я с тобой сегодня не знаюсь.
- Футы-нуты! Погоди, увидишь, какие узорчики я выжег на своем полене,
ахнешь!
- Очень надо!
- Мамочка, ты же обещала не прилетать...
- Почему, если я тоже отыскала "дров"? Он такой забавный, как олений рог.
И покрыт черным лаком.
- Гринь, на мою долю тащишь?
- Я же обещал. А что?
- Приземлимся - узнаешь. Ой, что было...
Багир отключил радиокутерьму - впереди уже гулом и свежестью дышал залив.
В голове на все лады звучали почерпнутые из инфора напоминания:
"Дровни" - архаическое - сани для перевозки дров.
"Наломать дров" - аллегорическое - сделать что-либо неудачно, невпопад.
"Чем дальше в лес, тем больше дров" - древняя пословица, смысл которой
нынче утерян.
"Откуда дровишки? Из леса, вестимо" - поэтическая вольность, означает
приблизительно "вести из леса", постоянная в прошлом радиопередача о
природе.
На запрос Багира инфор мгновенно выдал всю серию серьезных и
юмористических ответов, перемещенную, видимо, в ближнюю память, поскольку
многие неожиданно заинтересовались значением устаревшего слова. И
наверняка не один человек перекатывал в этот момент на языке неуклюжую
скороговорку: "На дворе трава, на траве дрова. Раз дрова. Два дрова. Три
дрова". Во всяком случае, для себя Багир выяснил: дровами когда-то
считался любой деревянный предмет, предпочтительно сухой. Поэтому сам он
нес резную коллекционную ступку, точную копию найденной в Бенинском
раскопе. Споткнувшись, он не удержал ее в руке, ступка ударилась о
корневище, дала трещину. Годится ли она теперь на дрова, Багир не знал и
мысленно выругал ослепшие подошвы. Они до того взбесились на природе, что
их пришлось отключить: почему-то скользили по мху, мертво вцеплялись в
поваленный ствол, который требовалось перешагнуть, а то вдруг совсем
размягчались на россыпи гравия, и камешки остро кололи разутую ступню.