"Феликс Дымов. Хомо авиенс" - читать интересную книгу автора - Юрий Петрович, шторы! - укоризненно заметил Арт.
Волна стыда залила щеки Свидерского, и он юркнул в кресло. Вот будет номер, если кто-нибудь, проходя мимо окон, увидит парящего под потолком главного инженера! Он закурил. Подровнял и сложил бумаги в стопку. Шабалов, смущенно кашлянув, вынужден был прервать молчание: - Я недооценил вас, простите. Но тогда мне тем более непонятно, как может в вас сочетаться это... И это... - Арт плавно махнул рукой вверх, потом широким жестом обвел кабинет. - Всю жизнь бороться с таким талантищем! Он сокрушенно вздохнул и повернулся к двери. - Постойте, - позвал Свидерский. - Передайте в вашем времени, что мы здесь тоже стараемся, хоть и не все умеем. И давайте я вам пропуск отмечу. - Да что вы, какой пропуск? - Арт пожал плечами и вышел из кабинета через запертую дверь. Свидерский прислушался, поглядел ему вслед, нервно потушил сигарету. Где же знать тому, кто сегодня еще не родился, что у главного инженера почти атрофировалось умение летать? Это здесь, в кабинете, фокус пока удается. Привык к стенам. Как птица к клетке. Как белка к колесу. А на природе, сколько ни пробовал, ничего больше не получается, только ахиллесовы сухожилия растянул. Потому что кончился Свидерский. Отлетался! Шестьдесят три годика как-никак, из коих добрых полсотни лет отдано заводу. Судите-рядите, люди, а и впрямь сгорел на работе... Юрий Петрович пригладил прилипшие к темечку волосы - блеснула под люстрой известная по портретам всему району чуть асимметричная, но вполне добропорядочная лысина. Нажал кнопку связи. - Слушаю, Юрий Петрович, - немедленно отозвалась секретарша. работникам с иными задатками. Уже, наверное, и пальто надела, ждет не дождется убежать... - Сегодняшнюю почту завтра подпишу. Можете быть свободны. И совсем тихо, уже отпустив кнопку: - Устал... Он нащупал в кармане ключ, открыл замок, выдвинул ящик, тупо уставился на шевелящийся, едва различимый комок паутины, истекающий терпким сизым дымком. Вместе с газетой испарялся почему-то и текст главковского письма, по которому катался комок. К своему удивлению, Юрий Петрович не кинулся спасать письмо из главка. Он вяло уставился на выцветающие буквы, дождался полного побеления листа, с треском захлопнул ящик. Потом обошел кабинет, плотно задраил шторы, запер дверь. Хотел тут же взмыть, вытянулся в струнку, но передумал. - Хватит на сегодня. Поберечь себя надо. На самый последний в жизни полет. На миг показалось, великое умение иссякло, он разучился летать, никогда не оторвется от земли. Минут пять Юрий Петрович не шевелился, прислушиваясь к себе. Вспомнит тело или не вспомнит? Поднимется или останется прикованным к зеркалу паркета, к ковру? Панический холодок бежал по жилам, и жжение под ложечкой разрасталось до катастрофы. Неужели? Никогда? Никогда-никогда? Не полетит?!! Как это говорила бабка Стешиха? Умение летать - как совесть. Либо есть. Либо нет. И с этим уже ничего не поделаешь. Может, тысячи людей рождаются, чтобы летать. И умея летать. Но им никто пока этого не сказал. |
|
|