"Феликс Дымов. На углу Митрофаньевской улицы" - читать интересную книгу автора

- Они тут со вчерашнего вечера стоят, - растерялся Стэн. - Я же не знал,
что нельзя...
- При чем тут нельзя? Человеку везде можно, если нет опасности его жизни и
здоровью. Но не во всякое же время!
Зло пыхтя, районный инженер раскурил бездымную сигаретку. Зря в самом деле
напустился на парня. Разве тот виноват? Девяносто лет космической эры, а
эти бродят. С какой целью? Чего ради? На эти вопросы нет ответа. За
цыганами числятся песни и пляски, гитара, Гитана да театр "Ромен". Вся
цыганская жизнь - театр - зажигательный, кровь в дрожь! Из поколения в
поколение. Без попыток цивилизоваться. Может, знают или ищут цыгане такое,
что нечаянно утратили остальные? Давно уж извели мы диких вирусов.
Контролируем комариное потомство: самцов - на рыбий корм, кома-рих - в
закрытые инкубаторы. Зарубцевали раны Земли, нанесенные во время разлада с
природой. Укладываем свою деятельность в рамки естественных процессов -
пригладили архитектуру, изжили прямые углы и контуры, даже молнии
меридиональных дорог укрыли пористой пленкой, чтоб выглядели с высоты
цепочкой плешивых глиняных холмов. А цыгане как брели когда-то, так и
бредут себе по нашим гладким дорогам. Ставят палатки на глазурованный
асфальт. И вносят Неожиданное в отлаженный и четкий механизм города.
Положеньице! В другое время Род бы не загрустил. Подумаешь, палатка
посреди улицы. Но сейчас к этой палатке приближается Поэт. Человек, чьи
слова ценятся дороже любого промышленного изделия. Дороже энергии. Дороже
времени. Он умеет говорить так, что каждому кажется, это его собственные
слова: он сам их сказал, не мог не сказать, только гораздо-гораздо сильнее
и лучше, чем всегда. Поэт идет, сочиняя стихи, - и Земля затаивает
дыхание: не спугнуть бы, не уронить его мысли. Ляжет путь Поэта через
завод - остановят завод. Шагнет Поэт по рассеянности на космодром - в
воздухе, дрожа, замрут ракеты. И никто не усомнится в его праве, попроси
Поэт запустить в Космос лишний звездолет. Просто так. Без цели. Просто
потому, что это нужно ему для его образного строя. Ибо слова,
произнесенные им, становятся общечеловеческими.
Не более секунды длилось забытье Рода, и вот уже он выпрямился,
скомандовал по селектору:
- Стэн, закрывай Митрофаньевскую. Скуды направь в обход. Притормози
поливку деревьев на Ташкентской. Диспетчеры шесть-тире-одинна-дцать, дайте
над участком запрещающий для винтороллеров. Да не забудьте продублировать
сигнал радиофишкой, иначе пассажиры запаникуют, решат, опять у нас утечка
газа. Стэн, у тебя все? Подготовь акустическую завесу.
Неплохо бы что-нибудь посущественнее, подумал Род уже про себя, да разве
так быстро достанешь? Если только у Юджина Кунцева? Запасливый мужик, у
него все есть. Вот не было печали! Вклею-таки я замечание линейному с
Обводного, чтоб не упускал в следующий раз поэтов! Конечно, с одной
стороны, кто может предположить, куда знаменитость стопы свои направит? Но
с другой стороны, на то тебе и опыт: доверили пост, так не лови ворон! Вон
Стэн, молодчага, совсем зеленый-неприработанный, а гляди - занервничал!
Род еще раз взглянул на экран. И похолодел. Волоча по газону юбку с плохо
пригнанным стереоузором - в некоторых местах наложились по два рисунка, в
некоторых орнамент на полметра отстал от материи - к Поэту семенила старая
цыганка...
...Поэт не сразу понял, что привлекло его внимание. Он никогда не