"Станислав Дыгат. Диснейленд " - читать интересную книгу автора

Кстати. Я наискось пересек стадион. Кажется, Ксенжак что-то крикнул
мне, но я не уверен в этом. Я нырнул в открытую дверь мимо Цыпрысяка. Он был
разочарован. Обычно я спрашивал, кто звонит. И он, качая головой и вздыхая,
отвечал:
- Представительница американского Олимпийского комитета, но теперь она
шпарит по-польски.
Я нарушил правила игры, и Цыпрысяк несколько дней будет на меня дуться.
Но что поделаешь! У меня не было времени на всякую чепуху. Как можно быстрее
одеться и уйти, чтобы не столкнуться с Ксенжаком.
- Да. Слушаю.
- Это я. Ты пойдешь на концерт или нет?
- Ведь мы уже договорились, что пойдем. Почему же ты спрашиваешь?
- А почему ты грубишь? А спрашиваю я, потому что один раз ты уже
отколол такой номер и не явился. А я не хочу, чтобы снова пропали билеты.
- Никаких номеров я не откалывал, просто произошло недоразумение. Ты
сама это прекрасно знаешь.
- Вот мне и не хочется, чтобы опять произошло недоразумение.
Под окнами канцелярии прошел Ксенжак. Интересно, заглянет он сюда или
пойдет прямо в гимнастический зал? Там у них в пять какое-то совещание.
- Алло?
- Да! Я слушаю.
- Я думала, нас прервали. Значит, идешь. Да?
- Разумеется, иду, Агнешка. Когда мне за тобой зайти?
- Не надо за мной заходить. Я буду занята. Встретимся около филармонии
в четверть восьмого. Не опаздывай!
- Я никогда не опаздываю, - сказал я, но Агнешка уже положила трубку.
Я помчался в гардероб. Ксенжак мне не встретился. Вдруг он поджидает
меня в раздевалке? К счастью, и там его не оказалось. Наверно, совещание уже
началось. Слава богу! Но, чтобы поспеть к половине шестого в Краковский
парк, надо поторапливаться. Я принял душ. Даже не мылся, а просто окатился
водой. Агнешке приспичило, чтобы я пошел с ней на концерт. Надеется, что
научит меня любить музыку? Или что музыка перевоспитает меня, облагородит? А
может, просто не хочет появляться без меня, чтобы не вызвать сплетни.
Господи, до чего все это глупо! А глупее всех - я сам! С какой стати
позволять обрекать себя на три часа смертельной скуки? Серьезная музыка меня
абсолютно не интересовала. Даже если играла знаменитость, вроде того
пианиста польского происхождения, фамилии которого я никак не мог запомнить.
Интересно, кто установил и доказал, что он самый выдающийся в мире пианист?
В Кракове был ажиотаж, все твердили его. имя, а я не мог его запомнить.
Потому что меня это нисколько не волновало. Но на концерт я все-таки пойду.
Пойду и буду слушать, хотя я с большим удовольствием посмотрел бы
какой-нибудь вестерн. А пойду я совсем не потому, что сноб или что-то из
себя изображаю. Просто я должен пойти. Таковы мои жизненные принципы.
Ужасно, что жизненные принципы слагаются из понятий, не представляющих
интереса и ни к чему не пригодных. Я не вытерся как следует и с трудом
натягивал носки. И злился на себя, что напрасно теряю время: вытер бы ноги,
и дело пошло бы быстрее. Тем не менее я продолжал возиться с носками.
Наконец оделся кое-как и выскочил на улицу. Я бежал так быстро на случай
встречи с Ксенжаком. Тогда я имел бы все основания бросить ему: "Я
тороплюсь, поговорим потом!" Жалкое, трусливое бегство. Как это мерзко!