"Владимир Яковлевич Дягилев. Доктор Голубев " - читать интересную книгу автора - Нет. Отдохну - есть запрошу.
Дверь палаты осторожно приоткрылась, показалась рыжая голова. - Хохлов, заходи, - обрадовался Сухачев. - Нельзя, - строго оказала Ирина Петровна, морща высокий лоб и направляясь к двери. - Привет от всех. Поправляйся! - успел крикнуть Хохлов. ...Бойцов после операции подскочил к Николаю Николаевичу, схватил его за руку, еще не мытую, запачканную кровью Сухачева, и восторженно пробасил: - Сегодня я понял - бывают чудеса в медицине. - Чудес не бывает, дорогой товарищ. - Здорово у вас получилось. Здорово! Николай Николаевич подошел к тазику с водой, начал "размываться". Врачи, переговариваясь вполголоса, направились в пятое отделение. Голубев не проронил ни слова. Он был задумчив и как будто не радовался удачно прошедшей операции. Он знал, что послеоперационный период у многих больных проходит Тяжело и чаще всего решает успех дела не сама операция, а послеоперационный период. Как он пройдет у Сухачева? Легко или трудно, с осложнениями или без осложнений? Никто, пожалуй, этого не предскажет, Случай редкий, в [589] своем роде единственный. Одно знал Голубев: самое главное только начинается. Ему пришли на память чьи-то слова, слышанные давно, еще в институте: "Выходить больного, поставить его на ноги - большое искусство, требующее от врача терпения, умения, иногда всей жизни". 26 удалось. Несколько раз его вызывали к телефону. Звонил командир части, где служил Сухачев, звонил командир взвода, звонил профессор Пухов, звонили какие-то неизвестные Голубеву люди, - все интересовались здоровьем Сухачева. Голубев и не подозревал, что у солдата Сухачева столько товарищей. После полудня в ординаторскую ввалилась взволнованная гардеробщица - тучная женщина с тройным подбородком. - Что же это? Что же это? - выкрикивала она, пытаясь сдержать одышку. - В чем дело? - Пропуск на одного, а лезут пять. Положение разъяснилось с приходом сержанта Быстрова. Оказалось, что он во главе своего отделения прибыл навестить Сухачева. - Вы посидите здесь, - сказал Голубев, - остальные пусть внизу побудут, а я пойду на хирургию, посмотрю, как он там. Сухачев обедал. Грудь его поверх одеяла была прикрыта большой салфеткой... Ирина Петровна держала тарелку с рисовой кашей, политой маслом. Он не спеша, смакуя каждую ложку, ел. - Вот это замечательно, - одобрил Голубев, подойдя к кровати. - Все съем, - сказал Сухачев после паузы и задорно кивнул головой. "Да он совсем еще мальчишка, - подумал Голуби впервые видя Сухачева таким оживленным и проникаясь теплым чувством к нему. - Ведь в том, что Сухачев сейчас с аппетитом ест, разговаривает, шевелит руками и моя заслуга, и мой труд..." Труд врача! Как будто ничего сложного и героического. Поговорил, послушал, записал, вымыл руки, и... следующий. А между тем сколько |
|
|