"Владимир Яковлевич Дягилев. Доктор Голубев " - читать интересную книгу автора

- Нет. Отдохну - есть запрошу.
Дверь палаты осторожно приоткрылась, показалась рыжая голова.
- Хохлов, заходи, - обрадовался Сухачев.
- Нельзя, - строго оказала Ирина Петровна, морща высокий лоб и
направляясь к двери.
- Привет от всех. Поправляйся! - успел крикнуть Хохлов.
...Бойцов после операции подскочил к Николаю Николаевичу, схватил его
за руку, еще не мытую, запачканную кровью Сухачева, и восторженно пробасил:
- Сегодня я понял - бывают чудеса в медицине.
- Чудес не бывает, дорогой товарищ.
- Здорово у вас получилось. Здорово!
Николай Николаевич подошел к тазику с водой, начал "размываться".
Врачи, переговариваясь вполголоса, направились в пятое отделение.
Голубев не проронил ни слова. Он был задумчив и как будто не радовался
удачно прошедшей операции. Он знал, что послеоперационный период у многих
больных проходит Тяжело и чаще всего решает успех дела не сама операция, а
послеоперационный период. Как он пройдет у Сухачева? Легко или трудно, с
осложнениями или без осложнений? Никто, пожалуй, этого не предскажет, Случай
редкий, в [589] своем роде единственный. Одно знал Голубев: самое главное
только начинается. Ему пришли на память чьи-то слова, слышанные давно, еще в
институте: "Выходить больного, поставить его на ноги - большое искусство,
требующее от врача терпения, умения, иногда всей жизни".

26

День прошел беспокойно. Отдохнуть в это воскресенье Голубеву так и не
удалось. Несколько раз его вызывали к телефону. Звонил командир части, где
служил Сухачев, звонил командир взвода, звонил профессор Пухов, звонили
какие-то неизвестные Голубеву люди, - все интересовались здоровьем Сухачева.
Голубев и не подозревал, что у солдата Сухачева столько товарищей.
После полудня в ординаторскую ввалилась взволнованная гардеробщица -
тучная женщина с тройным подбородком.
- Что же это? Что же это? - выкрикивала она, пытаясь сдержать одышку.
- В чем дело?
- Пропуск на одного, а лезут пять.
Положение разъяснилось с приходом сержанта Быстрова. Оказалось, что он
во главе своего отделения прибыл навестить Сухачева.
- Вы посидите здесь, - сказал Голубев, - остальные пусть внизу побудут,
а я пойду на хирургию, посмотрю, как он там.
Сухачев обедал. Грудь его поверх одеяла была прикрыта большой
салфеткой... Ирина Петровна держала тарелку с рисовой кашей, политой маслом.
Он не спеша, смакуя каждую ложку, ел.
- Вот это замечательно, - одобрил Голубев, подойдя к кровати.
- Все съем, - сказал Сухачев после паузы и задорно кивнул головой.
"Да он совсем еще мальчишка, - подумал Голуби впервые видя Сухачева
таким оживленным и проникаясь теплым чувством к нему. - Ведь в том, что
Сухачев сейчас с аппетитом ест, разговаривает, шевелит руками и моя заслуга,
и мой труд..."
Труд врача! Как будто ничего сложного и героического. Поговорил,
послушал, записал, вымыл руки, и... следующий. А между тем сколько