"Владимир Яковлевич Дягилев. Доктор Голубев " - читать интересную книгу автора

Дин-Мамедов, я вам разрешил присутствовать здесь, но кричать не разрешал.
Прошу выйти.
Майор Дин-Мамедов неохотно покинул кабинет. Песков сидел опустив
голову. [576]
- Я прошу высказываться спокойно и неторопливо, - говорил генерал
Луков, - и, главное, по существу дела.
Поднялся Сергей Сергеевич:
- Я, уважаемые товарищи, за операцию и за введение пенициллина.
Доказывать не буду. Сошлюсь на работы Сысоева и Петрова, вышедшие в прошлом
году. Так что работы по этому вопросу есть, почтеннейший Иван Владимирович.
Непонятно, почему вы с ними незнакомы?
- Я категорически возражаю, - произнес Песков. - Я не могу мучить
больного и не подпишусь под этим консилиумом. Да и не я один...
Он посмотрел в сторону доктора Талёва и Аркадия Дмитриевича. Доктор
Талёв дремал. Аркадий Дмитриевич рассматривал ногти.
Генерал Луков обратился к Кленову:
- Ваше слово!
Врачи замолчали. От того, что скажет Кленов, зависело все: ведь
оперировать должен был он.
Николай Николаевич вышел из-за стола и неожиданно протянул свою
мясистую, покрасневшую от частого мытья руку Голубеву:
- Извините, дорогой товарищ. Вчера я был не прав. Признаться, я вас
заподозрил в не совсем благовидном поступке. Извините. Больного нужно
оперировать.
Песков поднялся и официально заявил:
- Товарищ генерал, прошу с сегодняшнего дня не считать меня начальником
отделения, так как мои слова...
- Вы военнослужащий, - строго оборвал его генерал Луков.
Дверь распахнулась, в кабинет влетела взволнованная, раскрасневшаяся
Аллочка. Она, видимо, никого не замечала, кроме Голубева.
- Доктор! - крикнула она, и голос ее сорвался. - Бальной сбежал!
- Как сбежал? Куда?
- Не знаю. Ничего не знаю. Все ушли на обед. Нянечка тоже. Я на минутку
отлучилась... а его нет.
Врачи вскочили и, обгоняя друг друга, бросились в сто седьмую палату.
В кабинете остался Песков. Он стоял у стола и медленно рвал на мелкие
клочки тезисы своего выступления. Впервые в жизни консилиум принял решение
вопреки его воле. [577]

22

Койка Сухачева была пуста. Простыня валялась на полу. Одеяла не было.
- В чем же он ушел? - спросил подполковник Гремидов. - У него нет ни
тапочек, ни халата.
- Накрылся одеялом и ушел, - сказал Голубев, поднимая простыню с пола.
Пока все остальные врачи обсуждали вопрос, где же может быть больной,
Голубев выбежал в коридор, осмотрелся. Мимо него в соседнюю палату прошло
трое больных, и тотчас же там поднялся шум. На пороге появился больной в
длинном, не по росту, халате, с возмущенным красным лицом.
- Безобразие! - крикнул он, направляясь к доктору. - Только отлучился в