"Владимир Яковлевич Дягилев. Доктор Голубев " - читать интересную книгу автораопомниться, как он уже сделал первый ход.
Николай Николаевич играл с юношеским азартом, разгоревшиеся глаза его так и бегали по доске, в руках он крутил очки. "Раз в принципе правильно, - думал Голубев, - значит, нужно попробовать. Только быстро. Дорог каждый день, каждый час". - Ваш ход, - поторапливал Николай Николаевич, - очень долго думаете, дорогой товарищ. "Все взвесить, - рассуждал Голубев, поспешно делая очередной ход, - посоветоваться с Песковым..." - Черные, черные, ваша очередь. Николай Николаевич впился глазами в доску. Большая, оголенная до локтя рука с собранными в щепотку пальцами висела над фигурами, и, как только партнер делал ход, он на несколько секунд задумывался, все не опуская руки, потом решительно, рывком переставлял фигуру и вновь начинал торопить партнера. "А что, если начальник не согласится? - Голубев вспомнил недавний неприветливый разговор по телефону. - Нет, нет. Почему не согласится? Все равно больному грозит смерть. А тут хоть какая-то надежда". - Ход, ход. [535] Николай Николаевич наклонился над доской так низко, что носом едва не касался фигур. Он, казалось, готов был сам сделаться фигурой и стать на свободную клетку. - Ага! - закричал он восторженно, хватая в кулак черную пешку. - Пешечка есть! - и засмеялся счастливым смешком. - Пешечки - не орешечки. "Надо ехать. Сейчас же, немедля, - решил Голубев. - Надо уговорить - Извините, товарищ полковник, я сдаю партию. - Что вы, дорогой товарищ, еще игры вагон! - Не могу. После дежурства голова плохо соображает. Голубев встал: - Благодарю вас, товарищ полковник. - Это за что же? - спросил Николай Николаевич, смахивая с доски шахматы и опять становясь старым и скучным. - За идею. 11 Часы пробили сердито и отрывисто двенадцать раз. Песков из-под нависших бровей посмотрел на циферблат и вновь склонил голову набок, точно прислушиваясь к чему-то. Он, так же как и прошлой ночью, сидел над статьей о гастритах, так же скрипел пером, бурча под нос, перечеркивал написанное, сердился и все больше и больше начинал понимать, что статья не получится, сколько ни бейся. Выход один: отложить ее, ознакомиться с последними работами о гастритах и, опираясь на эти работы, разобрать случаи, которые он собирался описать. Но для этого требовалось много времени, а журнал торопил, статью надо было отправить через три дня. Вот и мучился Иван Владимирович, и в душе ругал себя за то, что не сумел отказаться от предложения редакции. Работа над статьей еще раз доказывала: он отстал от жизни. Это началось незаметно. Как-то так получилось, что однажды он поленился, понадеялся на свой опыт, решил |
|
|