"Владимир Яковлевич Дягилев. Доктор Голубев " - читать интересную книгу автора Хохлов крутнул головой и ободрил:
- Поправишься. У нас доктор мировой. Меня тоже на носилках привезли. Ревматизм прицепился. А теперь вот. - Он быстро присел у кровати и так же ловко поднялся. - Видел? - Худо, - пожаловался Сухачев, пожаловался впервые за все дни болезни. Этот рыжий парень сразу вызывал симпатию. [520] - Ясно. Болезнь и поросенка не красит, - согласился Хохлов, - но это дело временное. Кольцов, все время молчавший, взял друга за локти и слегка подтолкнул: дескать, иди, парню не до разговоров. Хохлов не обиделся, тряхнул рыжей головой, задорно улыбнулся Сухачеву и вернулся к своей кровати: А Кольцов склонился над новеньким, деловито сообщил: - Я - старшина палаты. Ежели что нужно, обращайся ко мне. - Спасибо... Кольцов бросил взгляд по сторонам, склонился еще ниже: - Брусничного варенья хочешь? Мне из дому прислали... С подъема вся палата знала: прибыл тяжелый больной. Товарищи без лишнего шума выходили в коридор на физзарядку. "Разноса", который хотел учинить Лапину старшина, не получилось. - Т-сс, - предупредил Кольцов. - В палате тяжелый. А впредь укладывайте халат как положено. Нянек здесь для ходячих нет. В палате остались Кольцов и Сухачев. Сухачев тревожно поводил горящими глазами и спрашивал: - Где он... где?.. - Кто? Кольцов оглядел палату: - Какой старик? - Белый. "Бредит", - подумал Кольцов. - Никакого белого старика нет и не было. Это я - Кольцов. Слышишь? Сухачев долго, пристально смотрел на Кольцова: - Нет... был. Пришла Василиса Ивановна, на деревянном подносе принесла завтрак. - Бредит, - зашептал ей на ухо Кольцов. - Глядеть надо. Я пойду умоюсь. Василиса Ивановна понимающе прищурила глаза. Лицо у нее было простое, доброе. - Сынок, может, поешь? - спросила, она Сухачева. Сухачев отказался. Василиса Ивановна украдкой вздохнула. - Ну, хоть умойся. Я оботру тебя. Она взяла полотенце, смочила его теплой водой, обтерла больному лицо, шею, руки. [521] - Был он... или нет? - спросил Сухачев. - Кто, сынок? - Белый старик. - Нет. Никакого старика нету. Прогнали его, сынок. Прогнали. "Неужели бред? - подумал Сухачев. - Неужели начинает мерещиться?" Он сделал над собой усилие, поднял голову: - Няня, давай... Есть буду... - Ну, слава тебе... Слава тебе... - засуетилась Василиса Ивановна. |
|
|