"Владимир Яковлевич Дягилев. Доктор Голубев " - читать интересную книгу автора

Хохлов крутнул головой и ободрил:
- Поправишься. У нас доктор мировой. Меня тоже на носилках привезли.
Ревматизм прицепился. А теперь вот. - Он быстро присел у кровати и так же
ловко поднялся. - Видел?
- Худо, - пожаловался Сухачев, пожаловался впервые за все дни болезни.
Этот рыжий парень сразу вызывал симпатию. [520]
- Ясно. Болезнь и поросенка не красит, - согласился Хохлов, - но это
дело временное.
Кольцов, все время молчавший, взял друга за локти и слегка подтолкнул:
дескать, иди, парню не до разговоров. Хохлов не обиделся, тряхнул рыжей
головой, задорно улыбнулся Сухачеву и вернулся к своей кровати: А Кольцов
склонился над новеньким, деловито сообщил:
- Я - старшина палаты. Ежели что нужно, обращайся ко мне.
- Спасибо...
Кольцов бросил взгляд по сторонам, склонился еще ниже:
- Брусничного варенья хочешь? Мне из дому прислали...
С подъема вся палата знала: прибыл тяжелый больной. Товарищи без
лишнего шума выходили в коридор на физзарядку. "Разноса", который хотел
учинить Лапину старшина, не получилось.
- Т-сс, - предупредил Кольцов. - В палате тяжелый. А впредь укладывайте
халат как положено. Нянек здесь для ходячих нет.
В палате остались Кольцов и Сухачев. Сухачев тревожно поводил горящими
глазами и спрашивал:
- Где он... где?..
- Кто?
- Старик.
Кольцов оглядел палату:
- Какой старик?
- Белый.
"Бредит", - подумал Кольцов.
- Никакого белого старика нет и не было. Это я - Кольцов. Слышишь?
Сухачев долго, пристально смотрел на Кольцова:
- Нет... был.
Пришла Василиса Ивановна, на деревянном подносе принесла завтрак.
- Бредит, - зашептал ей на ухо Кольцов. - Глядеть надо. Я пойду умоюсь.
Василиса Ивановна понимающе прищурила глаза. Лицо у нее было простое,
доброе.
- Сынок, может, поешь? - спросила, она Сухачева. Сухачев отказался.
Василиса Ивановна украдкой вздохнула.
- Ну, хоть умойся. Я оботру тебя.
Она взяла полотенце, смочила его теплой водой, обтерла больному лицо,
шею, руки. [521]
- Был он... или нет? - спросил Сухачев.
- Кто, сынок?
- Белый старик.
- Нет. Никакого старика нету. Прогнали его, сынок. Прогнали.
"Неужели бред? - подумал Сухачев. - Неужели начинает мерещиться?" Он
сделал над собой усилие, поднял голову:
- Няня, давай... Есть буду...
- Ну, слава тебе... Слава тебе... - засуетилась Василиса Ивановна.