"Владимир Яковлевич Дягилев. Гвардейцы " - читать интересную книгу автора

делали его строже и серьезнее.
- Что же вы здесь стоите, уважаемый товарищ? - спросил Рыбин. - Какой
абсурд, давайте ваших раненых.
Возница, видимо не ожидавший, что все решится так скоро, в
нерешительности смотрел на Рыбина.
- Чего смотрите? Я командир медсанвзвода. Давайте ваших раненых.
Возница бегом кинулся к подводам. Санитары молча поднялись и
отправились разгружать машины.
Не прошло и пяти минут, как двое санитаров - Саидов [368] и Мурзин -
уже снова устанавливали в перевязочной складной хирургический стол.
- Ай-яй. Якши. Ай-яй, - играя блестящими, черными миндалевидными
глазами и прищелкивая языком, приговаривал Саидов - скуластый, смуглолицый и
веселый санитар.
Напарник его - Мурзин - молчал. Он мог молчать неделями. Замкнутый,
суровый, выносливый человек, он сутками не отходил от операционного стола,
умел не хуже врача накладывать шины, был незаменимым помощником хирурга.
Мурзина ценили и уважали в медсанвзводе, но побаивались. Все знали, что если
он заговорит, то скажет что-нибудь меткое, хлесткое, если уж назовет кого-то
прозвище так прильнет, что не отстанет.
Два других санитара - долговязый, с длинными руками Бакин и низенький,
кругленький, быстрый Коровин - носили тяжелые стандартные ящики. Таскать им
было неловко: Бакин поднимал свою сторону слишком высоко.
- Куда тянешь? Тянешь-то куда? - ворчал Коровин, краснея от натуги.
Бакин старался угодить ему: сутулился, вжимал голову в плечи, но ящик с
его стороны по-прежнему поднимался высоко. - Вот жердина-то, - сердился
Коровин.
- Затчем ругайся? Сапсем не хорошо. Яман. Свой семья ругайся будем, как
работать будем? Ай-яй! - уговаривал не любивший ссор Саидов.
Санитары ставили ящик на место и, шутливо подталкивая друг друга, как
ни в чем не бывало шли за следующим. Хотя им неудобно было работать в паре,
они ни за что не хотели расстаться, - привыкли, подружились, жить не могли
один без другого.
Саидов и Мурзин, развернув еще один хирургический стол, направились в
следующую комнату, где хирург Анна Ивановна Золоторева мыла руки в
эмалированном тазу, старательно оттирая их щетками.
- Работай, пожалста, Анна Ивановна, - сказал Саидов, показывая в улыбке
блестящие зубы.
- Молодцы! - похвалила Анна Ивановна.
Саидов сильнее заулыбался и с еще большим рвением принялся за дело.
Санитары расстелили брезент, уложили на нем ватные матрацы - место для
обработанных раненых. Когда появился санинструктор - гвардии старшина
Трофимов, рослый, белокурый и красивый юноша, - все было уже вполне
подготовлено к работе, расставлено удобно и правильно. [360]
Трофимов, однако, для порядка прикрикнул своим зычным басом:
- Давай, давай, шевелись! Работы не вижу.
Через полчаса люди заняли свои места. Прошла минута ожидания, и в
перевязочную внесли первого раненого - Никиту.
- Фамилия? - спросил Гулиновский.
- Сидоренко.
К утру медсанвзвод обработал раненых пехотинцев.