"Владимир Яковлевич Дягилев. Гвардейцы " - читать интересную книгу автора

Ординарец, приветливо улыбнувшись, кивнул на ближнюю дверь.
Посреди комнаты, держа на коленях развернутую карту-километровку, в
глубоком кресле сидел гвардии полковник Бударин - крупный черноволосый
человек лет сорока пяти. Одет он был в меховую, покрытую коричневой кожей
куртку с застежкой- "молнией" посредине, синие бриджи, хромовые щеголеватые
сапоги.
Рассматривая карту, Бударин пристукивал по полу носком правой ноги,
словно отбивал такт.
Опытный быстрый глаз Цырубина, глаз разведчика, тотчас заметил, что в
комнате есть еще двери, по-видимому черный ход, что одно окно разбито и
выходит на улицу, два других во двор, что комбриг недавно побрился, что у
него подергивается левая щека - значит, волнуется.
- Товарищ гвардии полковник, - негромко сказал Цырубин.
Бударин вскинул голову, отложил карту.
- Ага, прибыл, орел. - Радостная улыбка мелькнула на его суровом
лице. - Слушаю.
Цырубин приступил к докладу. Он говорил неторопливо, [346] лаконично,
на особо важных местах слегка повышая голос. Бударин, внимательно выслушав
доклад, задал несколько вопросов, сделал тут же кое-какие пометки на своей
карте и неожиданно заключил:
- Ну что же, задачу ты выполнил отлично, но все-таки я тобою недоволен,
орел. Недоволен.
Цырубин смотрел вопросительно.
- Мне ты нужен, - продолжал комбриг. - И не суй свою голову куда
попало.
Он внимательно из-под черных бровей посмотрел на Цырубина. Одежда
начальника разведки: ватная, полученная перед наступлением телогрейка,
стеганые брюки, яловые стоптанные сапоги - все было покрыто пятнами крови.
- Что же мне, товарищ гвардии полковник, шкуру свою беречь? Вы же сами
требуете хорошей разведки.
- Требую, - подтвердил Бударин. - И еще требую: себя береги и своих
подчиненных тоже.
- Есть. Но тогда что же такое разведка?
- И без всякого "но". Повторяю: надо сохранять людей. Проводи разведку
так, чтобы в бригаде потерь было поменьше. - Бударин насупился, дернул
застежку- "молнию". - А то у нас опять машина сгорела.
- Какая? - спросил Цырубин.
- Сто двадцать третья.
- Сто двадцать третья? - переспросил Цырубин, чувствуя холодок в груди.
- Да, сто двадцать третья. - Бударин рывком застегнул "молнию", встал,
подошел к Цырубину, посмотрел в упор: - Иди-ка, отдохни, орел. Вид у тебя
очень неважный. Отдохни.
Он подал Цырубину жесткую руку.
Выйдя на крыльцо, Цырубин минут пять стоял, прислонясь к стене. Сто
двадцать третья была той машиной, в которой, всюду сопровождая свой
батальон, ездила его невеста Нина Чащина. Что сталось с экипажем? Жива ли
Нина? Сердце его часто колотилось.
Он побежал во второй батальон. Там о судьбе экипажа ничего в точности
не знали. Бросился к соседям, в батальон автоматчиков, - там тоже ничего не
могли ответить. Он кинулся к связистам - те разводили руками.