"Владимир Яковлевич Дягилев. Змея и чаша " - читать интересную книгу автора

жизнерадостном ключе.
- А я уж думал, что случилось, - сказал Михаил Алексеевич своим
глуховатым голосом. - Товарищ пришел, а вас нет. - Он повел глазами в
сторону Штукина.
- Задержался по делу, - сообщил Сафронов. - Чтобы не забыть - вот вам
градусник, будете мерять температуру каждые три часа. И записывать. Карандаш
есть?
Михаил Алексеевич полез в тумбочку и достал огрызок карандаша:
- Малость поистерся.
- Не годится.
Сафронов достал из портфеля карандаш и протянул его раненому...
- Насчет указаний - не сомневайтесь, - заверил Михаил Алексеевич. -
Теперь этот температурник - мое личное оружие.
На следующий день Сафронов успел забежать в госпиталь до занятий.
Михаил Алексеевич был необычно мрачен.
- Что случилось?
Михаил Алексеевич медлил.
- Ну что?
- Да с ночной сестрой... Вы уж не сердитесь... Я ведь лежачий.
Ночью дежурила Вероника Бубнова - высокая, грудастая брюнетка, со
сросшимися на переносье бровями. Она и отобрала у Михаила Алексеевича
градусник. Михаил Алексеевич пробовал сопротивляться.
- Стыдитесь, - повысила голос Вероника. - У нас на две палаты два
градусника, на шестьдесят человек.
- Так ведь надо.
А зачем надо - Михаил Алексеевич объяснить не умел.
- Так ведь доктор... Вероника хмыкнула и ушла.
Сафронов отыскал Веронику в ординаторской. [35]
- Можно Вас, - сказал он, решительно беря сестру под локоть.
- Я занята, - резко ответила она и освободила руку.
- Тогда придется поговорить здесь.
Вид у Сафронова был свирепый, и Вероника вышла в коридор.
- Верните градусник. Вероника надменно изогнула брови.
- Это лично мой градусник. Я лично достал его. Вам ясно?
Вероника не спеша прошла к столу, достала градусник и положила его на
подоконник, не удостоив Сафронова взглядом.

15

В однообразной и монотонной жизни одиннадцатой лежачей палаты случай с
градусником был, конечно, событием чрезвычайным. Его обсуждали несколько
дней. Веронику единогласно осудили. Молодого доктора единогласно одобрили. С
этим не согласился сам пострадавший.
- Дело знает, - заключил Михаил Алексеевич свое суждение о Веронике.
- Да души-то в ней ноль целых ноль десятых, - возразил Семин.
- С блошками в носу, - поддержал Лапин.
- Гордячка, - согласился Василевич.
- Дело знает, - упрямо повторил Михаил Алексеевич и добавил: - И доктор
старательный мужик.
Серьезная и высокомерная в госпитале, дома Вероника была разговорчивой,