"Марина и Сергей Дяченко. Оскол" - читать интересную книгу автора

Он лег спать перед рассветом - но не сомкнул глаз.
И проходили час за часом, но она не спал. Нет; другое чувство наваливалось на
него, и то не был страх и не была тоска. Пустота наваливалась на Оскола.
Леденящая пустота. Бессилие и чувство потери.
Потеря. Потеря. Но ведь он приобрел?!
Вставало солнце, и оживал осажденный замок. И Оскол знал, что стоит
подняться, пройти в покои к плененной княжне - и солнце глянет с лица ее, не
жгучее - нет, теплое и родное, отгонит сосущую пустоту, зальет собой темные
закоулки его сумрачной души...
"У тебя никогда не будет друзей, Оскол! Потому что рабы..."
- Я знаю, - сказал он, глядя на солнце.
В пение птиц вплелась высокая монотонная нота - он не сразу понял, что это
боль. Острая боль в сердце.
"Любят лишь то, что боятся потерять. За что мы так любим жизнь?"
- Я боюсь потерять, - сказал он шепотом. - Но пройдет еще несколько дней, и я
НИКОГДА ее не потеряю... Только смерть разлучит нас...
"Люблю ли я воздух, которым дышу?.."


*

...Она пахла древесными почками.
Возможно, он придумал этот запах. Возможно, всякая человеческая дочка раз в
жизни напоминает новорожденный листок. Когда подросток перерождается, выпускает
на волю девушку, когда все эти диковатые взгляды и острые плечи отходят,
опадают, будто тесная оболочка...
- Яна... Ваш отец дал согласие на нашу свадьбу.
Покорно опущенные ресницы.
Сколько времени прошло с момента, когда он впервые увидел ее? Четырнадцать
дней? Пятнадцать?
Ох, какие она бросала взгляды. Как металась из угла в угол - молния,
свободная белка в четырех стенах. Пусти в лес - только хвост мелькнул бы...
Белка.
Он смотрел на ее губы. На капельки пота над плотно сжатым ртом. Собственно,
все это и так принадлежит ему - до самой смерти, его смерти или ее...
Ее отец мог бы и не давать своего согласия.
Но он дал его, потому что любит дочь.
Потому что...
Лиса отгрызает собственную лапу.
- Яна, неужели вы так ничего и не скажете мне?
Один взгляд. На мгновение возвращается прежняя белочка. Ресницы дрожат.
Падает прядь, закрывая лицо...
Так дрожит паутина перед рассветом, стряхивая росу. Так падает еловая лапа...

- Яна!!
Он не кричал. Но от звука его голоса содрогнулась не только княжна - слуги на
лестнице содрогнулись тоже. И стражи у моста.
- Яна...
Ох, какой она бросила взгляд. На такой взгляд нанизывать можно, как на