"Марина и Сергей Дяченко. Оскол" - читать интересную книгу автора

отступили, часто оглядываясь, тем более что сам князь отдал приказ снять
осаду... И прислал взамен армии парламетеров - пышных, в золоте и в страхе,
потому что нет ничего злее, чем встретить однажды оскольского выродка - и не
бежать без оглядки..."


*

Утром за Яной не пришли. И компаньонка сказала, что господин занят приемом
посланцев от князя, отца ее, и потому позволяет ей побыть в одиночестве; и она
обрадовалась одиночеству, как никогда не радовалась, и села на окно - наблюдать
за стрижами...
И проходили час за часом, но она не скучала. Нет; другое чувство наваливалось
на нее, и то была не скука, и не обычная тоска по дому. Пустота наваливалась на
княжну. Леденящая пустота. Бессилие и чувство потери. И осознание собственного
ничтожества.
Слабость и головная боль.
Она испугалась.
И позвала компаньонку. И, сдерживая слезы, пожаловалась на внезапную хворь;
женщина выслушала все признаки болезни - и спрятала глаза.
- Вы здоровы, княжна...
Яна заплакала.
Ей не помогут... Она одинока. Она беспомощна. Она осиротела...
И сквозь отдаленный шум в ушах она слышала, как женщина сухо говорит кому-то,
чтобы сию секунду шел за Яром. За Яром... За Яром...
Яр, Яр... Вспышки света перед зажмуренными глазами.
А потом качнулся под ногами пол, и в распахнувшуюся дверь шагнуло солнце. И
затопило комнату теплом и покоем, и не жгло - заливало собой жизнь, наполняло,
изгоняя сосущую пустоту...
Она очнулась. Немного кружилась голова; посреди комнаты стоял Оскол, и она
сперва шагнула навстречу, намереваясь коснуться его - а потом все поняла и
отшатнулась.
- Это конец.... - сказал со стороны ее собственный, но на удивление спокойный
и ровный голос.
И ОН поморщился:
- Все совсем не так страшно, княжна. Вы слишком впечатлительны...
Она слепо шагнула к окну - и очнулась только тогда, когда позолоченные прутья
решетки оставили на ее лице две красные горячие полосы.


*

"...и отвергал золото и не соглашался на титулы. Только княжну в жены, да
наследство за ней, да договор со старым князем, тот, что дороже денег. И как ни
вертелись послы - ничего иного не могли добиться, а время шло, за свою шкуру
боялись, ПРИВЯЗАТЬСЯ к Осколу не хотели... И посылали почтовых голубей
туда-сюда, и князь готов был дать согласие..."


*