"Марина и Сергей Дяченко. Судья." - читать интересную книгу авторапобеждать так, как это делал я. Кроме того, зрители не успевали получить
никакого удовольствия. Она пытается представить себе боксерский поединок с моим участием. Хмурит красиво очерченные брови: - А что говорили ваши родители? - Ничего. Я их не помню, к сожалению. - Извините, - она опускает глаза. - Бог мой, да за что же? , Ассистент режиссера бесцеремонно сует руку ей под блузку, прикалывая микрофон-"петличку". Наш разговор подходит к концу - а о том, что ее волнует, она так и не спросила. - Внимание, - говорит Георг. - Лада, пистолет будет лежать вот здесь на столе. После того, как вы поговорите, ты снимешь его с предохранителя... покажите ей кто-нибудь, как это делается... переводишь господину Судье в грудь. Или в лоб. Фиксируешь на минуту. Потом отводишь в сторону - здесь будет мишень... И нажимаешь на курок. Лучше несколько раз. Будет отдача, надо бы потренироваться заранее... Эй, кто-нибудь, зарядите ей пистолет! - У меня семья, между прочим, - говорит оператор за второй камерой. - Если девушка случайно промахнется и попадет в меня? Или хотя бы в прибор - чтобы осколки разлетелись по всей комнате?! Георг нервно на меня поглядывает. Я молчу. Приносят пистолет. Лада смотрит на него, как на повестку в суд. Кто-то из ассистентов оказывается большим специалистом по оружию; пока он показательно щелкает и лязгает железом, распространяя вокруг неприятный запах смазки, я внимательно - от этого зависит моя жизнь - смотрю, на мою Ей очень хочется сделать все, как надо. Ей очень хочется, чтобы Георг выиграл пари. Она заставляет себя думать только о Георге и о пари - и еще о том, куда нажимать и как не застрелить оператора. - Зачем вообще эта пальба? - Затем, чтобы зритель видел, что пистолет заряжен! Что это не подстава! - терпеливо объясняет Георг. Лада стреляет для пробы. Пистолет чуть не ломает ей пальцы. Мне ее жаль. Направить ствол на меня она не решается. - В кадре, - говорит она Георгу, и тот, вздохнув, кивает. Наконец репетиция закончена. Пробитая мишень заменена новой; нервный оператор пьет коньяк из плоской фляжки. Запах коньяка нравится мне куда больше, чем запах оружейного масла. Наши микрофоны подключены; нас окружают сосредоточенные люди в огромных черных наушниках - будто хоровод стоячих камней. - Давай, милая! - весело говорит Георг. - Через полчаса у нас будет в клювике потрясный материал, выигранное пари и готовое шоу! Волосы стоят у него на голове, как тысяча упругих антенн. Сценарист кладет перед Ладой отпечатанный список тем для разговора. Георг дает команду; на камерах зажигаются кроваво-красные огни. Она сидит передо мной - нас разделяет офисный столик. На светлом пластике лежит черный пистолет; Лада кладет руки на край стола, будто пианистка - на клавиши: - Господин Судья, я хотела вам сказать... что вы вовсе не кажетесь... ваш облик вовсе не вяжется с тем, что о вас принято говорить. И думать. |
|
|