"Марина и Сергей Дяченко. Судья." - читать интересную книгу автора

побеждать так, как это делал я. Кроме того, зрители не успевали получить
никакого удовольствия.
Она пытается представить себе боксерский поединок с моим участием. Хмурит
красиво очерченные брови:
- А что говорили ваши родители?
- Ничего. Я их не помню, к сожалению.
- Извините, - она опускает глаза.
- Бог мой, да за что же?
, Ассистент режиссера бесцеремонно сует руку ей под блузку, прикалывая
микрофон-"петличку". Наш разговор подходит к концу - а о том, что ее
волнует, она так и не спросила.
- Внимание, - говорит Георг. - Лада, пистолет будет лежать вот здесь на
столе. После того, как вы поговорите, ты снимешь его с предохранителя...
покажите ей кто-нибудь, как это делается... переводишь господину Судье в
грудь. Или в лоб. Фиксируешь на минуту. Потом отводишь в сторону - здесь
будет мишень... И нажимаешь на курок. Лучше несколько раз. Будет отдача,
надо бы потренироваться заранее... Эй, кто-нибудь, зарядите ей пистолет!
- У меня семья, между прочим, - говорит оператор за второй камерой. -
Если девушка случайно промахнется и попадет в меня? Или хотя бы в прибор -
чтобы осколки разлетелись по всей комнате?!
Георг нервно на меня поглядывает. Я молчу.
Приносят пистолет. Лада смотрит на него, как на повестку в суд. Кто-то из
ассистентов оказывается большим специалистом по оружию; пока он
показательно щелкает и лязгает железом, распространяя вокруг неприятный
запах смазки, я внимательно - от этого зависит моя жизнь - смотрю, на мою
собеседницу.
Ей очень хочется сделать все, как надо. Ей очень хочется, чтобы Георг
выиграл пари. Она заставляет себя думать только о Георге и о пари - и еще о
том, куда нажимать и как не застрелить оператора.
- Зачем вообще эта пальба?
- Затем, чтобы зритель видел, что пистолет заряжен! Что это не подстава!
- терпеливо объясняет Георг.
Лада стреляет для пробы. Пистолет чуть не ломает ей пальцы. Мне ее жаль.
Направить ствол на меня она не решается.
- В кадре, - говорит она Георгу, и тот, вздохнув, кивает.
Наконец репетиция закончена. Пробитая мишень заменена новой; нервный
оператор пьет коньяк из плоской фляжки. Запах коньяка нравится мне куда
больше, чем запах оружейного масла. Наши микрофоны подключены; нас окружают
сосредоточенные люди в огромных черных наушниках - будто хоровод стоячих
камней.
- Давай, милая! - весело говорит Георг. - Через полчаса у нас будет в
клювике потрясный материал, выигранное пари и готовое шоу!
Волосы стоят у него на голове, как тысяча упругих антенн.
Сценарист кладет перед Ладой отпечатанный список тем для разговора. Георг
дает команду; на камерах зажигаются кроваво-красные огни.
Она сидит передо мной - нас разделяет офисный столик. На светлом пластике
лежит черный пистолет; Лада кладет руки на край стола, будто пианистка - на
клавиши:
- Господин Судья, я хотела вам сказать... что вы вовсе не кажетесь... ваш
облик вовсе не вяжется с тем, что о вас принято говорить. И думать.