"Наталья Дурова. Большой театр Малышка " - читать интересную книгу автора

- Гляди-ка! - удивлённо говорил он. - Ведь пакость какая, и то
чистоту любит. Ишь, морду лапочкой, лапочкой оттирает, умывается вроде. А
шёрстку языком волос к волосу кладёт. Н-да, учитесь, - обращался он к
нам. - Важно чистоту любить, а важнее - соблюдать. Они вот соблюдают.
Вскоре одним жестом дворник навсегда снял с себя прозвище "Заноза",
которое обычно ребята произносили шёпотом за его спиной. Придя на репетицию,
он достал из карманов три кулька семечек и сказал:
- Изъял у нарушителей в пользу театра. Пускайте подсолнух в дело, пусть
крысики пощёлкают. Заслужили.
С тех пор он стал для нас всеми уважаемый Иван Григорьевич. Теперь ни
одной репетиции не проходило без его участия. Иван Григорьевич лично
наблюдал за установлением прожектора и макета земного шара. В последнем
номере концерта стая голубей должна была слетаться в луче прожектора на
макет земного шара. Символика финала была замечательной, зато репетиции
трудны и плачевны. Состав голубиного ансамбля, где все были солистами, всё
время менялся. К нам слеталось из-за корма такое количество голубей, что
всем не хватало места на земном шаре, установленном в центральной клумбе.
Ещё мешали и воробьи. Чуя корм, они, как репьи, увязывались за голубями и
портили всю картину. Я сокрушалась, ребята нервничали, а Иван Григорьевич
нас успокаивал:
- Право, чего носы повесили? Воробьёв рассматривать надо вроде
самодеятельности. Заинтересовались, и хорошо. Радоваться надо, что они при
театре. Ведь от безобразия вы их отвлекаете. Раньше они по весне почки на
сирени склёвывали, а теперь некогда - репетируют. Театр ваш, значит,
полезен. Понимаете, ребятушки, штука какая получается!
Как-то Иван Григорьевич привёл к нам не репетицию мальчишек из соседнего
двора.
- Принимайте как делегацию, - отрекомендовал мальчишек, выглядевших
сорванцами. - Пусть здесь уму-разуму наберутся. Видали, кроме войны, у них
во дворе ничего придумать не могут, - возмущённо закончил Иван Григорьевич.
- Да мы же не в войну играем...
- А что же?
- Мы шпиона ловим.
- Тогда почему дрались? - допрашивал Иван Григорьевич.
- Никто шпионом быть не хочет. По считалочке выпало Мишке, а он всех
свиньями обозвал. Тут мы ему сначала за свиней, а потом уже по-настоящему,
как полагается шпиону. Ведь Мишка расхныкался - пошёл домой жаловаться.
Разве такой может быть героем или космонавтом? Колька вот может, а он нет -
ябеда.
Тут выступил вперёд наш мечтатель, веснушчатый Рыжик, Лёня Тютькин.
- А давайте-ка моего бульдога воздушным шпионом сделаем, в театре
покажем.
- Нельзя, - задумчиво ответил Миша, - во-первых, воздушный шпион -
шпион-лётчик. А твой бульдог летать не умеет; во-вторых, бульдог уже и судья
на футболе и в пожарной команде занят.
- Всегда ты ничего не понимаешь, - обиделся Лёня и вопросительно
посмотрел на меня. - Может, орла достать можно?
- Орёл не подойдёт, - ответил Миша Агафьин. - Хоть и хищник, но о нём
говорить так нельзя. Вспомни: "Орлёнок, орлёнок..." - запел он и
добавил: - Орёл - свобода, сила. А шпион... свинья, и только!