"Фридрих Дюрренматт. Остановка в небольшом городке (1980)" - читать интересную книгу автора

- Где жил Песталоцци, - констатировал начальник, зажав под мышкой
виновника всего случившегося - распорядительный щиток.
- Верно, - ответил де Шангнау.
Далее начальник станции перелистал сводное расписание и сообщил, что, к
его глубокому сожалению, в Ивердон больше никак не попадешь. Небрежно,
изображая богатого банкира, которым он больше не был, де Шангнау сказал,
чтобы позаботились о его багаже, купе для курящих, второй класс.
Начальник станции обещал связаться по телефону.
- Как он, между прочим, называется, этот городок?
- Кониген.
- Вот это да! - ахнул обанкротившийся барон. - Кто по доброй воле
поедет в Кониген? Тогда уж осмотрим с божьей помощью эту захолустную дыру.
Здесь хоть есть порядочная гостиница?
- "Вильгельм Телль", - с достоинством ответил начальник станции и
отвернулся.
Ну, подумал про себя де Шангнау, кто живет в городе Песталоцци, тот
вполне может заночевать и в "Вильгельме Телле", после чего он кивнул
начальнику станции, пренебрегая гневом и неприязнью последнего, и вошел в
зал ожидания. Посреди зала человек в твидовом пальто, тот, что ехал первым
классом, согнувшись, в позе, явно для него неудобной, завязывал шнурок на
левом ботинке.
Де Шангнау проводил глазами продавщицу, которая закрыла свой киоск и
теперь продефилировала мимо него к выходу. На сей раз она показалась ему еще
менее привлекательной, в красном пальто и лыжных брюках. У выхода стоял
замерзший газетчик с теплыми наушниками, он курил "Бриссаго". Барон купил у
него "Лозаннский бюллетень" на французском языке, "Базлер нахрихтен", а
также "Она и он". Он хотел на сон грядущий, уже лежа, почитать в "Вильгельме
Телле", они дома, на "Пляс", поступил бы точно так же.
На привокзальной площади было холодно. Городок лежал в отдалении,
вероятно ближе к горной цепи, и лишь немногочисленные дома окружали слабо
освещенную площадь: гостиница "У вокзала", которая выглядела точно так же,
как все одноименные гостиницы, и здание поновей, почтамт. Отъехал
троллейбус, красное пальто киоскерши сверкнуло в окне. Теперь на площади
никого не было. Перед почтамтом стоял ряд телефонов-автоматов, перед
гостиницей - голые деревья, а из городка доносились голоса, музыка, пение.
Над всем этим висела половинка луны, потом еще дальше - одинокая звезда,
словно приколотая к серебристо-серому полю. Обанкротившийся барон
почувствовал себя одиноким, заброшенным, прибитым к чужому, недоброму
берегу. В нем вдруг поднялась тоска по чему-то теплому, по его комнате в
Ивердоне с гербом Ле Локлей над камином, по семейному столу и даже по жене.
Глядя на эту ночную площадь, он вдруг разом возненавидел все и всяческие
путешествия, всех англичанок, все закулисные маневры, весь этот мир уловок и
бизнеса, в котором он так неискусно передвигался. И он решил взять такси,
только что подъехавшее такси, последнее, которое ему по карману. Едва оно
подъехало, Шангнау сказал:
- "Вильгельм Телль", - и, когда распахнулась задняя дверца, влез.
Он не сразу заметил, что с этим такси не все ладно. Машина рванула с
места на какой-то адской скорости к рядам домов, потом - по широкой торговой
улице, полной людей и освещенных магазинов, мимо кинотеатров. Де Шангнау
откинулся на спинку сиденья и глянул в окно. Не так он представлял себе