"Фридрих Дюрренматт. Судья и палач [D]" - читать интересную книгу автора

- А разве вы не видели убитого?
- Нет, я не люблю покойников.
- Но это было указано и в протоколе.
- Протоколы я люблю еще меньше.
Чанц молчал.
Берлах же констатировал:
- Это еще больше осложняет дело. Что делал Шмид во фраке в Тваннбахском
ущелье?
- Может быть, это как раз упрощает дело, - ответил Чанц, - в районе
Ламбуэна наверняка живет немного людей, устраивающих приемы, на которые
нужно являться во фраке.
Он вытащил маленький карманный календарь и пояснил, что это календарь
Шмида.
- Я знаю его,-кивнул Берлах,-там нет ничего важного. Чанц возразил:
- Шмид отметил среду, второго ноября, буквой "Г". В этот день около
полуночи он был убит, - так считает судебный врач. Еще одним "Г" помечена
среда двадцать шестого, затем вторник, восемнадцатого октября.
- "Г" может обозначать все, что угодно, - сказал Берлах, - женское имя
или еще что-нибудь.
- Вряд ли это женское имя, - возразил Чанц. - Девушку Шмида звали
Анной, а Шмид отличался постоянством.
- О ней мне тоже ничего не известно, - признался Берлах; когда же он
увидел, что Чанц удивлен его незнанием, он добавил: - Меня интересует
только, кто убийца Шмида, Чанц.
Чанц вежливо ответил:
- Конечно, - потом покачал головой и засмеялся. - Какой вы все же
странный человек, комиссар Берлах.
Берлах совершенно серьезно сказал:
- Я большой старый черный кот, который охотно жрет мышей.
Чанц не знал толкам, что на это ответить, и, наконец, заявил:
- В дни, помеченные буквой "Г", Шмид каждый раз надевал фрак и уезжал
на своем "мерседесе".
- Откуда вам все это известно?
-- От госпожи Шенлер.
- Так-так, - пробормотал Берлах и замолчал. Потом он сказал: - Да, это
факты.
Чанц внимательно посмотрел в лицо Берлаха, закурил сигарету и робко
произнес:
- Господин доктор Лутц сказал мне, что у вас есть определенное
подозрение.
- Да, оно у меня есть, Чанц.
- Так как я стал вашим заместителем по делу об убийстве Шмида, не лучше
ли было бы, чтобы вы сказали мне, на кого падает ваше подозрение, комиссар
Берлах?
- Видите ли, - ответил Берлах медленно, так же тщательно взвешивая
каждое слово, как это делал Чанц. - Мое подозрение не является
криминалистически научным подозрением. У меня нет никаких данных,
подтверждающих его. Вы видели сейчас, как мало я знаю. У меня есть только
мысль, кого можно было бы заподозрить как убийцу; но тот, кого это
касается, должен еще представить доказательства, что это был именно он.