"Фридрих Дюрренматт. Подельники" - читать интересную книгу автора

гию, потом занялся социологией. Образование помогает человеку только в
том случае, если он научился уживаться с себе подобными. Непорядочно
рассуждать об атомах, молекулах, спиральных галактиках или соединениях
углерода, когда коррумпированное государство, еще более коррумпированное
общество или идиотский догматизм ведут мир к гибели. Я ученый, не мора-
лист, личный жизненный опыт, который привел к этим выводам, существенной
роли не играет. Я все равно стал бы анархистом, поскольку человечество
развивается слишком медленно. Коль скоро общественные устройства порабо-
щают личность, личность должна их разрушать. Революции с их огромными
жертвами только создают необходимость заново изменять мир. Бессмысленно
каждый раз изобретать новую идеологию, сооружать каждый раз новые уто-
пии. Все это пустая болтовня. Лишь огромная беда вернет человечеству ра-
зум, а безумному миру годятся только безумные методы. Наша борьба нап-
равлена против любой политической системы и любого pежима: все они нику-
да не годятся. Всеобщая коррупция непобедима, умно заложенная бомба - не
утопия, а реальность, в нужный момент переведенная стрелка - не идеоло-
гический поступок, а осмысленное, решительное вмешательство в ход исто-
рии. Бездействие вредно. Соучастие преступно. Строительство планов -
пустая трата времени. Только сумасшедшая гонка поможет продвинуться впе-
ред. Воплотить этот принцип в жизнь - вот моя цель. Когда-то это каза-
лось недостижимым. Несмотря на энциклопедическое образование, мне не
хватает опыта насильственных действий, я настолько непрактичен, что аб-
солютно не способен вбить в стену гвоздь; но неожиданное стечение обсто-
ятельств сделало недостижимое вполне реальным и возможным. Я пользуюсь
случаем, вот и все.
Билл снова плетется в холодильную камеру. Из камеры, разминувшись с
ним, выходит Джек, дряхлый старик в черном выходном костюме: шляпа, очки
без оправы, в руках два дипломатических чемодана. Шум воды в момент ис-
чезновения Билла.
Джек. Я Джек. Если выступление Билла было нереально, то мое еще нере-
альнее. Это я сейчас спустил воду. А вообще-то я больше всего люблю чи-
тать чувствительные любовные романы и сонеты елизаветинской поры. Я уго-
дил в ужасное место. Ванная комната, на полках - бутылки с кислотой, как
в аптеке, на стене - сосуды с какими-то непонятными жидкостями, красный
шланг, который, как вы видите, подключен к крану, все облицовано белым
кафелем. Омерзительно. Впрочем, меня доставили сюда, запихнув в эти два
чемодана. (Швыряет чемоданы в холодильную камеру.)
Дверь закрывается, снова слышен шум льющейся воды.
Сейчас в канализацию спускается мой племянник Билл. В общем-то я лю-
бил мальчика: он образован, мечтателен, нежен. Идеи, которые он разви-
вал, повергают в изумление не только вас, меня тоже, современная моло-
дежь определенно сдвинулась по фазе. Однако еще его мать была самой пот-
рясающей нимфоманкой из всех, которых мне довелось повстречать. Чертовс-
ки развратная баба: черноволосая, длинноногая, гибкая. Грандиозная. Мой
брат сходил по ней с ума. Ему было наплевать, что она изменяла ему со
всем штатом химического завода и, кажется, со всем административным со-
ветом, но не будем сплетничать. Моему брату было достаточно того, что
она согревала его старые кости, а когда я раскрыл ему глаза, он только
усмехнулся. "Ник, - швырнул я ему всю правду в лицо, - Ник, она спит с
каждым, она и меня соблазнила, в моем кабинете, под собранием сочинений