"Лев Константинович Дуров. Грешные записки " - читать интересную книгу автора

С учителями отношения у меня никак не складывались. Была у нас
преподавательница химии Крестова. С ней у меня были полные нелады. Я же не
учился, и ее, как каждого педагога, это обижало и раздражало. А время шло к
выпускным экзаменам. Моим соседом по парте был Лева Коган, очень умный
юноша. Вот он мне и говорит:
- Ты ведь в театральное училище собираешься идти?
- Да вроде...
- Так десятилетку надо кончать? Давай будем заниматься вместе.
- Левка, - говорю, - ты же идешь на золотую медаль, а со мной у тебя
ничего не получится. Ты разучишься и вместо аттестата и медали получишь
только справку.
Но Левка был упрямым человеком и настоял на своем. И вдруг оказалось,
что он блестящий педагог.
- Давай, - говорит, - будем играть с тобой в химию.
- А как?
- А вот так.
Он взял учебник по химии МВТУ имени Баумана, и мы стали заниматься с
ним по этому учебнику. А в нем кроме задач были еще и интересные упражнения.
И вот мы с ним играли, играли, и я вдруг начал ощущать себя блестящим
химиком, чуть ли не Менделеевым.
И вот пошел я на экзамен, иду по своей Почтовой улице весело, уверенно,
даже подскакивая. Чувствую, что знаю химию, как стихи, что я ее не боюсь и
сдам экзамен блестяще. Мне интересно было увидеть лица учительницы и членов
комиссии. А в то время на выпускных экзаменах присутствовали очень даже
представительные комиссии.
Прихожу в школу. Все трясутся. Рассказывают всякие страсти. Будто за
парту сажают так, чтобы между учениками было не меньше полуметра. Тут уж
никакую шпаргалку не передашь.
Короче, вызывают меня, и я сразу вижу по лицам членов комиссии, что они
обо мне уже все знают. Химичка наверняка уже рассказала им, что, мол, сейчас
придет гад, который не знает абсолютно ничего; вы увидите, какое это
чудовище; вообще его надо повесить, изничтожить... У них были такие лица,
как будто им горчицы в рот плеснули. А она наоборот довольная: "Ну вот вы
сейчас сами увидите, что бывает на свете". И так хитро говорит:
- Билет тащи.
Я подхожу к столу и не глядя - цап! А она показывает пальчиком.
- Вон твоя парта.
Смотрю, а парта стоит отдельно в отдалении. Нарочно поставила, чтобы
изолировать меня ото всех. Как в зоне. И я говорю:
- А мне не надо. - И пошел к доске.
Взял мел и стал писать. Доска огромная, а я пишу, пишу, пишу, не
останавливаясь, и чувствую спиной, как столбенеет моя бедная комиссия с моей
Крестовой. Все смотрят на Крестову, Крестова - на доску. А я дописал внизу,
кинул мелочек и вытер о шаровары руки. Она потеряла голос и прохрипела:
- Задачу...
Я подошел к столу, прочитал задачу и так бойко объяснил:
- Трам-пам-пам, тра-та-та, ту-ту-ту плюс пятнадцать калорий.
И она потеряла сознание. Ей стали капать валерьяновые капли - приводить
в чувство. Очень запахло в классе валерьянкой. А я стоял и ждал, когда она