"Дэйв Дункан. Будущее неопределенное ("The Great Game" #3)" - читать интересную книгу авторавовсе не плохой женщиной, просто она... - "Ее соблазнил бог!" Но вслух
произнести этого Элиэль не могла. - Зачахла от любви? Кен*т едва слышно вздохнул. - Боюсь, такое случается. Я не помню этого имени. Возможно, это и был я. Обыкновенно я не такой непостоянный - всего две недели? Но возможно, возможно... - Он обнял ее. - Ты достаточно красива, чтобы быть ребенком бога. Ты зарабатываешь на жизнь пением? - Да, Боже. - Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. - Где? - О, везде, где придется. Я выступала во многих Вейлах, и в Юрге тоже много где. - Она не сочиняла. Труппа Тронга много странствовала. Тигурб*л часто устраивал ей выступления в частных домах. - С ума сойти! - мягко проговорил бог. - И ты упомянула об Освободителе! Уж не ты ли та Элиэль, о которой говорится в "Филобийском Завете"? - Да, Боже. - Отец? - Да... отец. - Она искоса посмотрела на него. Он ждал, задрав темную бровь. Он улыбался, но без издевки, совсем не так, как ухмылялся жрец. Он относился к ней совершенно серьезно. - Говори же... - Я сделала все, о чем говорило пророчество. Когда Освободитель появился, я утешила его, я омыла его. Он был очень болен, и я выходила его. Я сделала все, что от меня требовалось, отец! Кен*т нахмурился. отцовства, Элиэль. Не мое это дело. Для этого тебе больше подойдет Висек. - Конечно, Боже. - Я бог мужской силы, - как бы извиняясь, продолжал он. - У меня свои обязанности. Если бы я следил за всеми ублюдками, которых наплодил, у меня бы не осталось времени ни на что другое. Тебе ясно? - Да, конечно. Боже. - Называй меня Кен*т. Она молчала в замешательстве. - Ну давай же! - сказал он, теперь уже с насмешкой. - Ты хотела меня во плоти. Ты получила меня во плоти, так что называй меня Кен*том! - Да, Кен*т. - Так-то лучше. С минуту он просто улыбался ей. Она улыбнулась ему в ответ, почувствовав себя увереннее. Он был хорош собой - теперь, когда она рассмотрела его получше. Хорош собой и привлекателен. Его лицо ни капельки не напоминало лица статуи. Никакой надменности, никакой грубости - наоборот, доброе, внушающее доверие и симпатию лицо. - Сколько тебе лет? - Семнадцать... Кен*т. - Значит, когда явился Освободитель, ты была еще ребенком. Он не был младенцем, конечно, хотя по тексту можно понять и так. Сколько ему было тогда? - Он говорил, восемнадцать. - Любовники? |
|
|