"Дэйв Дункан. Настоящее напряженное ("The Great Game" #2)" - читать интересную книгу автора

солдата, но часть его тела, оказавшаяся неприкрытой, была обожжена.
По их оценкам, вся дорога заняла у них от двух с половиной до трех с
половиной часов. Когда они добрались до перевязочного пункта, неизвестный
потерял сознание и не мог объяснить уже ничего.



2


Двое сидели в саду и говорили об аде. Один из них там побывал.
Стоял субботний вечер сентября семнадцатого года. Солнечный уголок
поместья Стаффлз - классической загородной усадьбы XVII столетия - служил
сейчас госпиталем для вернувшихся с Великой Войны.
Двое сидели бок о бок на верхней ступеньке невысокого крыльца, ведущего
к застекленным дверям. Ряд коек за дверьми не позволял ни войти с крыльца,
ни выйти на него изнутри, так что говорившим никто не мешал. Во всем
госпитале, наверное, не было лучшего места, чтобы уединиться. Это место
открыл младший из них. Ему всегда везло. Он никогда не был ни жадиной, ни
эгоистом, и все же даже в младших классах лучшая кровать в спальне всегда
оказывалась его. Вытащи бумажку из шляпы - и на ней почти наверняка
окажется его имя.
Ступеньки вели к плохо выложенной замшелой каменной балюстраде. За ней
парк спускался к березовой роще. Газоны изрядно нуждались в стрижке,
розовые кусты были запущены, а на клумбах росло больше травы, чем цветов.
Далекие холмы были покрыты аккуратным геометрическим узором плантаций
хмеля, напоминавшим огромный зеленый ковер. В воздухе витала осень, хотя
листва пока еще не пожелтела.
Время от времени за лесом стучал колесами поезд, оставлявший за собой
дымный след. Когда он проходил, тишина нарушалась только далеким слабым,
но непрерывным рокотом - это били орудия за Ла-Маншем. Во Фландрии опять
началось черт-те что. Об этом знали все в Стаффлз. Об этом знали все в
Южной Англии.
Люди в синих больничных пижамах собирались небольшими группами на
лужайке, сидели на скамейках или бесцельно слонялись по парку. Кто-то был
на инвалидной коляске, кто-то - на костылях. Ко многим пришли посетители -
этим было чем занять время. Где-то кто-то играл в крикет.
Перед этими двумя стоял низкий журнальный столик красного дерева, а на
нем - чайный поднос. На одном блюдце еще остались крошки от лепешек,
подававшихся к чаю. Прыгавшие по камням воробьи с надеждой косились на
них.
Говорил в основном тот, что младше. Он говорил о грязи и холоде, о
шрапнели и газовых атаках, о днях без отдыха и днях непрерывного ужаса, о
неделях в одной и той же одежде, о вшах и ревматизме, о траншейной стопе и
газовых гангренах. Он говорил о юных младших командирах вроде него самого,
ведущих своих людей через ничейную землю на проволочные заграждения бошей,
где вражеские пулеметы косили всех подряд. Он говорил об увечьях и
смертях. Их число достигло таких размеров, какие казались немыслимыми в
золотые довоенные времена.
Несколько раз за время чаепития он, забывшись; тянулся к подносу правым