"Мао Дунь. Весенние шелкопряды (Рассказы китайских писателей 20 - 30-х годов) " - читать интересную книгу автора

шелкопрядов на одном листе, но после "выхода из огня"* ее червячки весили
всего двадцать цзиней.** Когда же окончилась последняя "долгая спячка",
сельчане видели, как мрачный, угрюмый Ли Гэнь-шэн выбросил в речку три
корзинки с червяками. С той поры женщины стали сторониться Хэ-хуа. Дом ее
обходили, а завидев издали ее саму или ее молчаливого мужа, убегали. Не
только словом с ней обмолвиться боялись, даже взглянуть не смели, опасаясь
как бы ее несчастья не "пристали" к ним.
______________
* "Выход из огня" означает третью, очень короткую спячку червей.
(Прим. автора.)
** Цзинь - мера веса, около 600 граммов.

Тун-бао строго-настрого приказал младшему сыну не знаться с Хэ-хуа.
- Коли увижу тебя с этой сукой, всем расскажу, что идешь отцу
наперекор, - кричал он, стоя под навесом у своего дома, нарочно громко,
чтобы слышали Хэ-хуа и ее муж. Сяо-бао запретили даже близко подходить к их
жилищу, не то что разговаривать.
Однако А-до будто оглох и в ответ на все угрозы отца лишь тихонько
посмеивался, - можно ли было верить во всю эту чепуху? С Хэ-хуа, правда, он
больше не виделся: просто было недосуг.
Во время "долгой спячки" "драгоценные сокровища" слопали триста цзиней
шелковичных листьев, и вся семья Тун-бао, даже Сяо-бао, двое суток не
ложилась спать. Зато гусеницы вышли замечательные. Дважды за всю свою жизнь
видел Тун-бао такое чудо: когда женился и когда родился у него А-сы. Сразу
же после "долгой спячки" "сокровища" сожрали семь даней тутовых листьев;
с каждым днем они круглели и крепли, а семья Тун-бао худела и тощала, глаза
вспухли и покраснели от бессонных ночей.
Каждый шелковод обычно подсчитывает заранее, сколько тутовых листьев
сожрут червячки до того, как у них начнется "подъем" и они станут завивать
коконы. И старый Тун-бао решил посоветоваться со старшим сыном, где
раздобыть денег.
- На господина Чэпя надежды мало. Придется, видно, снова кланяться
хозяину твоего тестя, - сказал он.
- На день листьев хватит, даней десять еще есть, - равнодушно отозвался
А-сы. Он еле держался на ногах от усталости. Веки отяжелели, будто весили
несколько сот цзиней, об одном он мечтал - хоть немного соснуть.
- Что ты бормочешь? Спишь, что ли? - разозлился Тун-бао. - Я так думаю:
уже два дня шелкопряды едят, еще три дня, не считая завтрашнего, их надо
кормить. Выходит, понадобится еще тридцать даней листьев! Тридцать даней!
На току послышались голоса. Пришел А-до и притащил даней пять тутовых
листьев. Тун-бао с А-сы тотчас прекратили разговор и тоже отправились за
листьями. Из червоводни вышла Сы и последовала за мужем и свекром. Прибежала
Лю-бао - они с братом разводили не так уж много шелкопрядов, и в свободное
время девушка приходила помочь. Ночь выдалась звездная, дул легкий ветерок.
Вдруг среди шуток и смеха послышался чей-то глухой голос:
- А тутовые листья вздорожали, нынче после полудня, говорят, их
продавали в городе по четыре юаня за дань.
Как нарочно, слова эти услышал Тун-бао и сильно разволновался. По
четыре юаня за дань! Выходит, тридцать даней будут стоить сто двадцать! А
где их взять? Но старик тут же стал себя утешать: он наверняка соберет свыше