"Нодар Владимирович Думбадзе. Не бойся, мама! (Роман) " - читать интересную книгу автора

и был он женат на Мине Антидзе из села Бжолиети. В роду Джакели деда не
признавали: по причине вступления в комсомол - во-первых, и женитьбы на
крестьянской девушке - во-вторых. В пику всем Джакели-дед стал секретарем
комсомольской ячейки и привесил к поясу наган, затем нарубил в отцовском
лесу свою долю каштанов, поставил домишко на холме против церкви и зажил
там спокойно.
Так вот, в двадцать первом, когда пришли большевики, решили было снести
церковь, да отсоветовал сельский учитель Капито Шония - зачем, говорит,
разрушать здание, лучше устроить там сельсовет. Комсомольцы вынесли из
церкви иконы и повесили вместо них портреты Маркса и Филиппа Махарадзе
[Филипп Махарадзе - профессиональный революционер, государственный
деятель, литератор. С февраля 1921 года был председателем Ревкома Грузии].
Тут кто-то придрался, как же так, мол, портреты вождей революции будут
висеть в церкви? Надо, мол, в таком случае снять с купола крест.
Однако лезть на купол никто не решался. Прошел слух:
"Если кто снимет его, только Исидор!"
- Выручай, Исидор! - взмолился секретарь партячейки.
Дед снял с пояса наган, вооружился зубилом и молотком и приготовился.
- Не губи себя, Исидор! - бросилась к нему бабушка. - Пожалей семью!
Дед осторожно отстранил жену и стал молча подниматься по лестнице.
- Исидор, не шути с этим! Восемь саженей высоты!
Дед даже не оглянулся.
- О боже! - не выдержала какая-то женщина. - Спаси нас, грешных, не
гневайся! Это все он, он, окаянный! - Женщина грохнулась на колени,
запричитала. Толпа задвигалась, зашумела.
- Боже всесильный! - раздался чей-то хриплый бас. - Ниспошли свои гнев
и кару на голову твоего осквернителя!
Все, кроме комсомольцев и партийных, опустились на колени.
- Эй, Вано! Ты секретарь ячейки или кто? - крикнул сверху дед. - Убери
этих пророков! Я ведь тоже человек!
Голос деда дрожал... Бабушка упала в обморок. Голосивших баб кое-как
выпроводили со двора церкви.
Дед медленно взбирался по лестнице. Добравшись до последней ступеньки,
он взглянул вниз. Сотни глаз с ужасом и любопытством глядели на него. Дед
посмотрел вверх. Перед ним висела толстая цепь, привязанная к куполу. И
дед понял, что путь к цели начинался только теперь... Он дотронулся до
цепи и почувствовал, как по телу разлился металлический ржавый холод...
Задрожали у деда колени и дрогнуло сердце в груди. Он обеими руками
ухватился за цепь и зажмурился так, что в глазах поплыли красно-желтые
круги. Потом он открыл глаза и вновь увидел застывшую в ожидании чего-то
страшного толпу. Пути назад не было. Дед рванул цепь. Она противно
зазвенела. Перхоть ржавчины посыпалась на деда.
Тогда он поднялся на носки, сильнее потянул, весь прижался к цепи, и
началось единоборство Исидора Джакели с господом богом...
- Слушай меня, всесильный! Есть ли ты, нет ли тебя, теперь мне все
равно! Я иду, и ты должен дать мне дойти!
Слышишь? Должен, должен, должен!.. Я иду к тебе, чтобы обесчестить
тебя, и я не спущусь вниз, не добившись своего! Я сильнее тебя,
всесильный, и я доберусь до тебя, как бы ты ни сопротивлялся! Доберусь,
доберусь!