"Александр Дюма. Паж герцога Савойского (Собрание сочинений, Том 47) " - читать интересную книгу автора

продолжаться, получить еще двадцать пять, прежде чем последняя неминуемо
положит конец этой славной и мучительной карьере.
Худого человека, что молится в углу, стоя на коленях и перебирая четки,
зовут Лактанс. Это ревностный католик, и он с трудом переносит близость
Шарфенштайнов, боясь, что их ересь испачкает его. Для него, вынужденного
ремеслом, которым он занимается, сражаться против своих братьев во Христе и
убивать их в возможно большем числе, нет такой епитимьи, какую бы он на себя
не наложил, чтобы как-то уравновесить эту суровую необходимость. Суконный
кафтан, надетый им сейчас прямо на голое тело, без рубашки и жилета, подбит
кольчугой, если только это не сукно служит подкладкой к кольчуге. Как бы то
ни было, в бою он носит свое платье кольчугой наружу, и она служит панцирем,
а когда бой окончен - кольчугой внутрь, и она становится власяницей.
Впрочем, быть убитым им - это тоже своего рода удача: погибший от руки этого
святого человека, по крайней мере, не отправится на тот свет без
соответствующих молитв. В последней стычке он убил двух испанцев и одного
англичанина, и, поскольку ему пришлось с ними подзадержаться, особенно из-за
еретика-англичанина, чью душу нельзя успокоить одним обычным "De profundis",
["Из бездн" (лат)] он сейчас бормочет бесчисленные "Ave" и "Pater",
предоставив своим товарищам заниматься делами земными, которые обсуждаются в
настоящий момент. Уладив свои дела с Небом и спустившись на землю, он
выскажет свои замечания Прокопу и напишет "Примечания" и "При вычеркнутых
словах недействительно", тем самым сделав необходимым свое запоздалое
участие в подготовке составляемой бумаги.
Человека, опирающегося обеими руками на стол и, в противоположность
Лактансу, следящего с неослабным вниманием за каждым движением пера Прокопа,
зовут Мальдан. Родился он в Нуайоне, отец его был из Мена, а мать из
Пикардии. Молодость он провел бурно и расточительно; войдя в лета, он
возжелал вернуть потерянное время и тщательно ведет свои дела. Он пережил
множество приключений и рассказывает о них с не лишенным очарования
простодушием; но, надо признать, что всякое простодушие слетает с него,
когда он принимается спорить с Прокопом о каком-нибудь вопросе права. В их
спорах оживает легенда о двух Гаспарах, а может быть, они и есть ее герои -
один из Мена, другой из Нормандии. Впрочем, Мальдан недурно дерется на
шпагах, и хотя ему далеко до силы Генриха и Франца Шарфенштайнов, храбрости
Ивонне, неудержимости Мальмора, он товарищ, на кого в нужде можно
положиться, да и в беде он друга не оставит.
Того, кто точит дагу и пробует ногтем ее острие, зовут Пильтрус. Это
настоящий наемник. Он служил поочередно у англичан и у испанцев. Но
англичане уж слишком торгуются, а испанцы плохо платят, и он решил работать
сам на себя. Пильтрус рыщет по большим дорогам; ночью там полно грабителей
всех национальностей: Пильтрус грабит грабителей, но французов, почти что
своих соотечественников, он щадит; Пильтрус - провансалец, у него даже
доброе сердце: если французы бедны, он им помогает, если слабы - защищает
их, если больны - ухаживает за ними; но, случись ему встретить настоящего
соотечественника, то есть человека, родившегося между горой Визо и устьем
Роны, между Конта и Фрежюсом, этот человек может располагать душой и телом
Пильтруса, его кровью, деньгами, и - черт возьми! - Пильтрус еще будет
считать себя ему обязанным.
Наконец, девятого и последнего, кто стоит, прислонившись к стене,
свесив руки и подняв глаза к небу, зовут Фракассо. Это, как мы уже сказали,