"Александр Дюма. Госпожа де Шамбле (Собрание сочинений, Том 51) " - читать интересную книгу автора

- Кто учил вас рисовать? - спрашивали Вы.
- Никто, - отвечал я.
До чего же неблагодарным я был! У меня были две терпеливые и нежные
наставницы: моя мать и природа.
Я не боялся того, что обычно наводит ужас на детей, и чувствовал себя
ночью так же спокойно, как днем. Кладбища вызывали у меня почтение, а не
испуг.
В ту пору я вообще не ведал, что значит страх.
Матушка разрешала мне бродить по парку в любое время, так что я свыкся
с ночными шорохами. Я понимал язык царства мрака не хуже, чем язык царства
света: различал в темноте летящего козодоя так же легко, как ласточку днем,
узнавал следы лисицы, как следы собаки, а пение малиновки и соловья было мне
знакомо, как и пение коноплянки и щегла.
Вы нередко спрашивали меня:
- Почему вы не пишете? Почему не сочиняете стихов? А я отвечал Вам
наивно или, если хотите, надменно:
- Потому что я никогда не сравняюсь в стихах с Виктором Гюго, а в
прозе - с Шатобрианом.
Я страдал не от отсутствия поэтического дара, а от недостатка техники.
У меня было чуткое сердце, а не рука мастера; я испытывал чувства, но не
решался излить их на бумаге.
Теперь Вы видите, что я все-таки взялся за перо и даже прислал Вам свою
рукопись на двухстах тридцати страницах.
Но, подобно Метроману, я поздно начал писать.
Когда мне исполнилось одиннадцать лет, матушка поняла, что пора
передать меня в мужские руки.
По ее мнению, законченное образование можно было получить только в
столице. Она не желала со мной расставаться и поэтому решила переехать в
Париж.
Она определила меня в коллеж Генриха IV и, чтобы я мог проводить с ней
свободные от занятий дни, поселилась на улице Старой Дыбы.
И вот я стал, по-видимому, единственным исключением за всю историю
коллежа: в течение семи лет, что я там учился, меня ни разу не оставляли
после уроков из-за плохого поведения.
Ведь я знал, что меня ждет матушка.
Во время каникул мы с ней уезжали во Фриер.
О! Я был поистине счастлив, снова встречаясь с друзьями детства, а
также видя знакомые вещи, собак, деревья и ручьи.
Еще в детстве матушка дала мне ружье, но в то же время препоручила меня
нашему смотрителю - ловкому и осторожному человеку, который сделал из меня
неплохого охотника, в чем Вы сами могли убедиться.
Вам известно, что там же, в коллеже Генриха IV, я познакомился с
несчастным герцогом Орлеанским, у которого мы с Вами впоследствии
встретились.
Настал 1830 год: его отец стал королем, а он - наследным принцем. Я был
одним из его ближайших друзей; герцог позвал меня к себе и спросил, что он
может для меня сделать.
Я откровенно признался, что мне неведомы честолюбивые побуждения. Я был
необыкновенно счастливым ребенком; так что же могло помешать мне и дальше
следовать той же безоблачной стезей?