"Александр Дюма. Княгиня Монако (Собрание сочинений, Том 57) " - читать интересную книгу автора

едва держался на ногах, не смея двинуться, и состояние красавицы, знавшей,
что любовник является свидетелем и слушателем ее интимной беседы с мужем. К
счастью, г-н Монако ни разу не сыграл со мной такой скверной шутки: полагаю,
я не вынесла бы этого.
Около одиннадцати часов утра герцог открыл глаза; что касается
герцогини, она всю ночь не смыкала глаз. Наконец, он собрался вернуться к
себе, но тут доложили о том, что приехала его кузина из провинции, очень
набожная особа, которая должна была оставить кузену большое наследство.
Герцог вскрикнул от радости и приказал впустить ее.
- Она будет счастлива увидеть меня в кругу семьи, - произнес он. - Вам
не надо торопиться вставать, душенька, кузина проведет здесь два дня, чтобы
лучше вас узнать. Затем гостья вернется к себе; но в ее письме было
предупреждение, что в течение этого времени она будет находиться возле вас
безотлучно, чтобы не терять ни минуты.
- Значит, вы хотите, что она и спала в моей комнате,
сударь? - спросила дама, разозлившись на него за эту надоедливость.
- Ни в коем случае, помилуйте! Но я буду спать здесь. У кузины может
сложиться о нас превратное мнение, если дело будет обстоять иначе, и этого
окажется достаточно, чтобы она лишила нас наследства: ей непонятны
придворные обычаи и она живет по старым понятиям.
Бедный Кадрусс! Какие испытания выпали на его долю! От жуткого голода у
него начались спазмы в желудке и он жестоко страдал.
И вот появилась кузина (г-жа де Раре, но не та, что бегает по всему
городу, обивает все пороги и повсюду строит козни, - я даже не знаю,
родственницы ли обе эти дамы). Ее встретили с распростертыми объятиями и
щедро угощали. Святоша осыпала герцогиню поцелуями и сказала, что та
красива, как восковой младенец Иисус. Она потребовала, чтобы ее не
стеснялись. Она желала присутствовать при туалете душеньки; затем она
принялась говорить не умолкая, восторгаться безделушками герцогини и до
самого обеда не отходила от нее ни на шаг.
Когда подали обед, появился герцог; несчастная влюбленная каким-то
образом ухитрилась спрятать в карман ключ от кладовой, где томился Кадрусс,
ибо гостья и старая гувернантка, которую та привезла с собой, рыскали всюду,
открывали шкафы и издавали возгласы, удивляясь тому, что они там находили.
Они закричали бы совсем по-другому, если бы обнаружили нашего узника. Таким
образом прошли весь день и вечер; герцогиня была не в силах избавиться от
этой назойливой дамы, от мужа и служанки, обступивших ее, как животные -
святого Иосифа в хлеву; она едва не лопнула от злости. Вечером дело приняло
еще более скверный оборот; у г-жи д'Омон не было возможности заглянуть в
кладовую хотя бы на миг - проводив г-жу Раре в отведенные ей покои, она
вернулась в свою комнату с почетным эскортом в лице г-на д'Омона,
следовавшего за женой по пятам.
"Он погибнет! - подумала несчастная. - Как знать, возможно, он уже
потерял сознание и умер?"
Она сама десятки раз была на грани обморока, а герцог, замечая волнение
жены, то и дело спрашивал, что с ней и отчего она вздыхает.
- Мне душно, - отвечала герцогиня.
Господин д'Омон вызвался помочь жене, отчего ей сделалось еще хуже;
наконец, он уснул. Во время десерта дама набила карманы печеньем и фруктами,
чтобы бросить их пленнику; она попыталась встать, как только ей показалось,