"Александр Дюма. Княгиня Монако (Собрание сочинений, Том 57) " - читать интересную книгу автора

Я не знаю, думал ли этот двуличный человек так на самом деле, но
говорил он так вдохновенно и красноречиво, что, казалось, мог вдохнуть жизнь
даже в камни. Мое сердце неистово колотилось, и от затаенных вздохов
приподнимались сборки на моей груди. Кузен взял меня за руку. Я была не в
силах отдернуть руку; он поцеловал ее, и этому я также не смогла
воспротивиться.
От счастья, изумления и неизвестно еще от каких чувств я задыхалась;
мне чудилось, что я воспарила над землей, и эти рухнувшие стены казались мне
волшебным дворцом.
- Кузина... - повторял граф, столь же взволнованный, как я, по крайней
мере внешне.
- Ку... сударь... - пролепетала я.
- Почему же сударь? К чему эти церемонии между нами? Кузина, могу ли я
на что-то надеяться? Ах! Только не говорите "нет!". Не говорите "нет!".
Я молчала, но, наконец, решилась поднять глаза. Мои глаза всегда были
мне заклятыми врагами: они совершенно не умеют лгать и говорят обо всем
чистосердечно. Если я црихожу в бешенство - они это показывают; если мужчина
мне нравится - они сообщают ему об этом; если женщина моя соперница и я ее
ненавижу - они меня ей выдают; когда я счастлива - они сияют; когда мне
грустно - в них не видно слез, но они плачут; когда я обижена - они
жалуются; я надеюсь, я жду, я боюсь, а эти болтуны рассказывают обо всем! В
день первого признания Пюигийема мои глаза были еще совсем неискушенными, и
никогда они не казались ему более красноречивыми.
Мы провели три часа за приятной беседой под охраной наших дикарей,
будучи в такой же безопасности, как король в своем Лувре. Эти три часа
пролетели мгновенно, они промелькнули для нас как три минуты. Мы строили
грандиознейшие планы, завершавшиеся одним и тем же финалом - свадьбой графа
де Пюигийема с мадемуазель де Грамон, как будто не существовало маршала,
главы семьи, и мы могли заключить этот чудесный брак по собственному
желанию. То были мечты, но они были и остаются для моего сердца самой
сладостной действительностью. Никакая правда так и не смогла их уничтожить,
никакие слезы так и не сумели их погасить - они все еще пылают и всегда
будут пылать в моей груди.
Однако все на этом свете имеет свой конец. Зов наших юных желудков, не
приученных к воздержанию в пище, первым вернул нас на землю. Пюигийем
прервал свои признания посреди волшебного замка, столь же прекрасного, как
дворец Армиды, и спросил меня со смехом:
- Кузина, вы голодны?
- Да, конечно, я очень голодна, хотя и позавтракала на открытом
воздухе.
- Что же делать? Я тоже чертовски голоден, и маловероятно, что в этой
жуткой глуши найдется что-нибудь съестное...
- Прежде всего ответьте: в Бидаше сильно беспокоятся по поводу моего
отсутствия?
- Вас повсюду ищут, слуги прочесывают окрестности, и я не понимаю, как
вас здесь еще не обнаружили; должно быть, они очень глупы; что касается
меня, то я сразу же подумал об этом месте.
- Меня будут бранить, когда я вернусь?
- До тех пор пока во французском языке останутся для этого слова.
- В таком случае пусть уж меня ругают за дело - я хочу воспользоваться