"Александр Дюма. Княгиня Монако (Собрание сочинений, Том 57) " - читать интересную книгу автора

ими пренебрегают, и не допускают, чтобы молодые люди веселились, а в
особенности любили друг друга. Следует заставить их закрыть на все глаза, а
для этого у нас остается единственное средство - так отвлечь их внимание,
внушить им такое доверие, чтобы они впоследствии не поверили тому, что
увидят своими столь надежно закрытыми глазами. Теперь вы понимаете?
- Нет, - лукаво отвечала я, хотя мне все стало ясно.
- Я поясню свою мысль, раз вас так трудно в этом убедить. Как правило,
младших сыновей рода не подпускают близко к наследницам, а такая девушка,
как вы, хотя вы не одна в семье, обязательно становится наследницей, так уж
принято. За один лишь взгляд, за один лишь вздох, за одно лишь слово в ваш
адрес бедного Пюигийема непременно вышвырнули бы из дома; ему не позволили
бы даже задержаться на пороге. В то время как... Вы читали легенду об Орфее,
который угощал Цербера пирогом?
- Да... кажется.
- Я угостил ваших надзирательниц славными пирогами, они их съели и,
уверяю вас, теперь переваривают съеденное. Будь что будет, я уже не боюсь ни
злых языков, ни клеветы. Я могу смело ходить с гордо поднятой головой и
время от времени замечать, что в Бидашском замке живет "довольно красивая
девочка", как изволит выражаться госпожа де Баете; меня смогут упрекнуть
разве что в учтивости, да и то едва ли!
- Вы ловкий человек, сударь; вероятно, вы научились этому при дворе, у
мадемуазель дю Ге-Баньоль?
- Мадемуазель дю Ге-Баньоль утверждала, что я глупец. Я был бы не
прочь доказать и ей и другим, что она ошибается, это так, но ни мадемуазель
дю Ге-Баньоль, ни двор тут ни при чем - я делаю это по велению своего
сердца.
- Вашего сердца? При чем же тут я?
- О! Вам все прекрасно известно, кузина, а если вы этого не знаете -
значит, у вас слишком короткая память. Кого я любил с самого детства? Кто
был властительницей моей жизни? Какая женщина могла заставить меня забыть о
моей избраннице хотя бы на миг? Не для того ли я ставил перед собой столь
высокие цели, чтобы приблизиться к ней? Не потому ли я так жаждал славы,
чтобы предложить ее моей властительнице? Не для того ли я укрощал свою
гордыню и пресмыкался, как раб, чтобы остаться рядом с ней?
- Я не знаю...
- Кузина, посмейте еще раз сказать, что вы этого не знаете. Повторите
это, глядя мне в глаза.
Я не стала этого делать, ибо посмотреть на него означало встретить его
взгляд, а я этого ужасно боялась. В этом возрасте мы столь простодушны! Ах!
С тех пор я ни разу не испытывала ничего подобного и нередко вздыхала с
сожалением, вспоминая эти развалины, живописные горы и широкие луга,
усеянные ромашками, где мы бродили на заре нашей юности! Я изведала в жизни
все, но вспоминаю лишь ту далекую пору, когда мне не хотелось покончить с
этой зависимостью, которой я связала себя, сама того не желая.
- Да, я люблю вас, - продолжал Пюигийем с воодушевлением. - Я люблю
вас уже не так, как прежде, это уже не то детское чувство, что является лишь
влечением к другому человеку; я люблю вас пылко, всем сердцем, я люблю вас
сильной, безумной, неукротимой страстью, ради которой, не задумываясь,
пожертвую всем, и от которой, без сомнения, умру, если вы лишите меня
надежды.