"Александр Дюма. Учитель фихтования" - читать интересную книгу автора

"Мадмуазель Луизе Дюпюи, у мадам Ксавье. Магазин мод. Невский
проспект, близ Армянской церкви, против базара".
Я предвкушал удовольствие, которое мне доставит передача этого
письма. Вдали от Франции приятно встретить молодую, красивую
соотечественницу, - а я знал, что Луиза молода и хороша собою. Кроме того,
она успела узнать Петербург, так как жила здесь уже четыре года, и могла
быть мне полезна своими советами.
Было еще очень рано, поэтому я решил прогуляться по городу и
вернуться на Невский только часов в пять пополудни.
Я позвал мальчика, но вместо него явился лакей. Лакеи здесь служат
одновременно и слугами и проводниками: они чистят сапоги и показывают
дворцы. Я позвал его для первой услуги, что же касается второй, то еще во
Франции я настолько изучил Санкт-Петербург, что знал о здешних дворцах, во
всяком случае, не меньше его.


Глава 2


Мне не приходилось беспокоиться об извозчике, как вчера - о лодке.
Как ни мало я знал Петербург, но успел заметить, что на каждом перекрестке
здесь имеются стоянки кибиток и дрожек. Таким образом, едва я дошел через
Адмиралтейскую площадь до Александровской колонны, как по первому моему
знаку был окружен извозчиками. Они наперебой предлагали мне свои услуги.
Таксы в Петербурге не существовало, мы сторговались: за пять рублей
извозчик будет в моем распоряжении весь день. Я велел ему ехать прежде
всего к Таврическому дворцу.
Извозчики в Петербурге - это обыкновенные крепостные, которые за
известную сумму денег, называемую оброком, покупают у своих помещиков
разрешение попытать счастья в Петербурге. Экипаж их - обыкновенные дроги
на четырех колесах, в которых сиденье устроено не поперек, а вдоль, так
что сидят на нем верхом, как дети на своих велосипедиках у нас на
Елисейских Полях.
В этот экипаж впряжена лошадь не менее дикая, чем ее хозяин, и
привезенная из родных степей нередко за тысячи верст. Извозчик относится к
своей лошади с чувством жалости и, вместо того чтобы ее бить, как это
делают наши французские извозчики, беседует с нею еще более ласково, чем
испанский погонщик мулов - со своими мулами. Лошадь для него - мать,
тетка, ребенок. Он сочиняет для нее песни, в которых называет ее самыми
ласкательными именами. И животное, чувствительное, по-видимому, к такому
обращению, безостановочно бегает по городу, останавливаясь только для
того, чтобы поесть из деревянных колод, устроенных на всех улицах.
Что касается самого извозчика, он очень напоминает неаполитанского
лаццарони: нет нужды знать русский язык, чтобы объясняться с ним - с такой
проницательностью он угадывает желания седока. Он помещается на облучке
между седоком и лошадью, а порядковый номер прикреплен к его спине, дабы
недовольный седок мог в любое время его снять. В таких случаях достаточно
отнести или отослать номер в полицию, и вы можете быть уверены, что за
свою вину извозчик понесет должное наказание. Такая предосторожность, как
это видно из дальнейшего, вовсе не лишняя, и молва о происшествии, имевшем