"Дмитрий Дудко. Матерь Лада (Божественное родословие славян)" - читать интересную книгу автора

карпатской легенде посылает одноглазого демона Сыроеда, и от взгляда того
пересыхает река Велесница. Она пробивается в другом месте, но в ней
заводится змей-людоед, которого люди с трудом одолевают. Но другая легенда
из тех же мест говорит о "Деде", хозяине подземных вод, не дающем им выйти
наружу и затопить землю. То есть этот Дед (тот же Велес) - не враг, а
защитник людей и земного мира.

Главное же, Вельняс, Вала и им подобные - не боги, а злобные чудовища,
способные лишь вредить людям. Индоевропейцы не почитали их, а проклинали.
Поклонялись же нечисти, по представлениям славян, лишь злые колдуны и
ведьмы. И не среди бела дня в капище на Подоле, а глухой ночью на Лысой
горе. А в славянских сказках и легендах о змееборцах змей никогда не зовется
Белесом или похожим именем. Будь Белес кем-то вроде Сатаны и дракона, вряд
ли один поэт назвал бы другого его внуком. Кокетничанье с Сатаной вошло в
моду позже, в XIX-XX вв. И все же демонизация древнего бога имела место и у
славян. Возможно, еще в дохристианские времена. "Волосатиком", "елсом" в
русских областных говорах называли лешего, водяного, черта, "елесихой" -
бесовку, "волосом", "волосенем" - мифическое существо вроде ожившего
конского волоса, будто бы проникавшее в тело и вызывавшее болезни. "Волос
буду!" - божились русские крестьяне. "Какой черт, или какой Велес, или какой
змей тебя против меня настроил?" - вздыхал Ткадлечек, чешский автор XIV в.
"Оставим эти грехи у Велеса",- писал в 1471 г. один чешский проповедник. А
чешские же переводчики книги Сираха в XVI в. желали злой жене обратиться в
дикого гуся и улететь за море к Велесу (или "дясу"-черту). В последнем
случае речь явно идет о языческом ирии.

Дело здесь не только в церкви, объявившей всех языческих богов бесами.
Именем Перуна или Даждьбога так не ругались. Но слишком таинственным и
пугающим был древний бог, связанный с колдовством, загробным миром, ночью,
бледным светом луны и звезд. Вот и представляли нечистую силу похожей на
него. Привычный нам черт, скопированный с античных фавнов и сатиров, пришел
в Россию с Запада в XVII в. В Древней Руси бесов изображали волосатыми,
остроголовыми и часто крылатыми. Волосатым и остроголовым представляли и
лешего (тоже хозяина зверей). Вспомним также островерхие шапочки
ставчанского идола и новгородских "домовых".

Праздник Велеса отмечался, видимо, 6 января, в конце Святок. В этот
день кончались обходы и шествия ряженых. Среди них выделялись маски животных
Велеса - медведя, быка, лошади и др. Ряженные, изображавшие собой толпу
выходцев из потустороннего Велесова царства, заклинали богатство и изобилие
в каждом доме, за что их щедро одаривали. А на скупых и неучтивых хозяев
посланцы Велеса накликали несчастья. В этот же день хозяин в кожухе мехом
наружу (словно в медвежьей шкуре) совершал над скотом магические обряды:
бросал через стадо топор крест-накрест и т. д.

В христианские времена место Велеса заняли святые Власий и Николай
(Никола, Микула). Власий Севастий-ский еще в Византии был покровителем
скотоводства. А на Руси даже имя его почти совпадало с именем низвергнутого
бога. Иконы Власия помещали в хлеву и величали его "коровьим богом". Считали
его и защитником от змей, а на иконах рядом с ним изображали существо с